ИГЛЫ — ИГРЫ

Снежинки, пронизанные широкими полосами галогена, стеной падали на асфальт. От мерного шелеста мотора в машине сделалось умиротворяюще уютно. Если смотреть строго вперёд, невольно ощущаешь себя галактическим героем несущемся в серебряном звездолете, на встречу судьбе.

Выходить не хотелось.

Чем плохо? Ехать и ехать чёрт знает куда, лишь бы не стоять на месте, чтобы проблемы и сложности мира не могли догнать тебя и пожрать с костьми и мудями, отрыгнув по итогу желчью невыплаченных карточных долгов, обид и горьких воспоминаний….

Такси остановилось у зашмыганный «свечки» на Колупанова. Пора было выметаться. Подняв воротник пальто, Пафнутий, не спешил входить в подъезд.

Встал под «козырёк», дожидаясь пока отвалит автомобиль.

Закурил, пуская хрупкие пушистые «кольца» в черноту неба.

Таксист, лихо, взнуздал своего стального коня, мигнувшего на прощание оранжевым гребнем и был таков.

Не пытайся подобрать ко мне ключи.

Не старайся обломать и перестроить.

Да, я в прошлом, так боялся темноты,

Что готов был, себе свет чужой присвоить.

Но теперь, когда всё зыбко и мертво,

Больше нет причины красть у посторонних,

Я бросаю воровское ремесло,

Чтобы встать в ряды сынов господних…

К чему сложились эти странные стихи? Кто ж знает. Строчки обычно приходят неоткуда и чаще всего предвещают беду. Последний раз «сочинительство», принесло известие о смерти матери.

Несколько месяцев назад голос, искажённый виртуальными помехами, сообщил, что Ирида Серафимовна умерла.

Пафнутий, прервал командировку, приехал в город N, и прямиком «ломанулся» в морг, где накаченный винищем санитар долго искал маму по холодильникам.

Наконец выудив Ириду Серафимовну из дальнего «погреба», сдал труп Пафнутию под расписку и, выделывая вензеля ногами, отправился на футбол.

Пафнутий сам обмыл и обрядил распухшее тело матери в холщовый саван, после чего «усадил» труп в автомобиль.

Пока ехал через город, слёз не было, всё казалось, он сидит в пустом зале и смотрит китайский фильм без перевода.

Ему бы остановиться, выйти на свежий воздух, но чьи-то цепкие руки, вынырнув из полумрака, ухватили за плечи, и силком прижали, к водительскому креслу, требуя досмотреть «ленту» до конца. Когда, щит с именем города едва не столкнувшись, с его «Жигулёнком» испуганно отпрыгнул в сторону и попятился назад, Пафнутия, наконец, прорвало.

Слёзы и нервический смех сотрясли всё его существо.

Неведомая сила заставила Пафнутия гнать по тёмной автостраде до упора втопив в пол педаль газа.

Напоминая о бренности бытия, согбенное тело Ириды Серафимовны, притороченное ремнями к заднему сидению, уже начинало смердеть, оттаивая после прозекторской. Салон заполнил запах мертвечины.

Уголки плоских бескровных губ покойницы, омертвев, чуть приподнялись вверх.

Она «улыбалась» озирая невидящим взором несущееся на встречу пространство.

Подземелья Мангуп — Кале полны захоронениями с древних времен, поэтому решил Пафнутий, не будет ничего дурного в том, что мама упокоится среди милых её сердцу древностей.

Поднявшись по «серпантину» на мыс «Дырявый», Пафнутий, отнёс мать в пещеру, возжёг припрятанные факела и свечи и принялся в голос читать священные мантры из Книги «Воды и Огня».

Он читал медленно и с расстановкой, отгоняя сон тёплой водкой. Едва над городом мёртвых взошла и утвердилась луна, Пафнутий, окурил тело матери можжевеловым дымом. Обнажил в гранитной стене пещеры нишу, походившую на школьный пенал, и, уложив внутрь Ириду Серафимовну, продолжил молитвенное чтение до рассвета….

Отряхивая с себя перхоть нахлынувших печальных воспоминаний, наученный горьким опытом Пафнутий, входя в подъезд, достал пистолет, навинтил на ствол цилиндрик глушителя, и осторожно, кошачьим шагом стал подниматься на шестой этаж.

На лестничных переходах царила пыльная пропахшая мочой темнота. Коробки лифтов, завывая по-волчьи, носились на ржавых тросах в гулкой «проруби» шахты.

Обитая клеенкой, дверь квартиры №21 была чуть приоткрыта. Освещение, льющееся изнутри, казалось странным. Каким-то не естественно золотым. Словно невидимая линия проходила между домашним светом и тьмой коридора.

Дослав патрон, Пафнутий толкнул дверь и переступил порог. Метнувшись по комнатам, он не обнаружил ничего не обычного. Всё как будто на своих местах, только халат жены шёлковым пятном лежал на полу в спальне, да электричество запузыривало повсюду.

— Марина! — крикнул Пафнутий. Но, ему никто не ответил.

Пафнутий вошел в кухню. Никого.

В сковородке брызгая жиром во все стороны, румянились котлеты. Стол покрыт накрахмаленной скатертью, в дорогом фарфоре отражается пламя свечей. Вино, дожидается своего часа в плетёной корзине.

«, наверное, вышла к соседке». — Подумал Пафнутий, снимая пальто и убирая ствол в наплечную кобуру. — «Зачем же двери распяливать»?

Через мгновение, Пафнутий, услышал за спиной лёгкие шаги, и не знакомые гипсово-белые пахнущие землёй ладони, закрыли ему глаза.

Обжигающий холод сковал его, казалась, он превратился в кристаллическую статую.

Пафнутий резко повернулся.