Игорь Грабарь. Жизнь и творчество

По воспоминаниям Игоря Эммануиловича Грабаря, после Февральской революции он занимал общественную должность в Московском совете по делам искусств, созданном при Временном правительстве, и был одним из тех, кто помогал осуществлять эвакуацию многочисленных бесценных коллекций Эрмитажа из Петербурга в Москву. 25 августа 1917 года Временное правительство приняло решение приступить к вывозу учреждений и художественных музеев в связи с нависшей угрозой захвата германским флотом важных рубежей на Балтийском море и возможностью оккупации немецкими войсками Кронштадта и Петербурга. Наиболее ценные экспонаты были вывезены двумя поездами в середине сентября и в начале октября, но следующий состав, который должен был отправиться в Москву 25 октября 1917 года, так и не ушел из Петербурга из-за начавшегося штурма Зимнего дворца. Грабарь писал: «Дело было это затеяно напрасно, по личной инициативе Керенского, которого Бенуа никак не мог убедить отказаться от эвакуации – ненужной, бесцельной и небезопасной. Возня была невероятная как в Петербурге, в Эрмитаже, так и в Москве, в Кремле»[88]. Между тем эрмитажные сокровища были благополучно доставлены в Москву и размещены в Оружейной палате и Историческом музее, а в 1920 году все коллекции вернулись в родной музей. В это трудное для страны время начался чудовищный по масштабу вывоз ценностей из России, и Игорь Эммануилович, который главным делом своей жизни считал спасение произведений от уничтожения и полного разграбления, одним из первых забил тревогу, став инициатором созыва в ноябре 1917 года в Историческом музее собрания всех работников искусства. Однако, как вспоминал Грабарь, пришли в основном только музейные служащие, которых он страстно призывал не покидать свои рабочие места и незамедлительно организовать работу по охране национального достояния страны. Художник вспоминал:

«В музеях саботажа еще не было, но он мог каждую минуту возникнуть, почему и надо было со всей решительностью выступить против всяких попыток перекинуть его из банковских, городских и большинства государственных организаций и учреждений в музеи. В этом смысле я высказался, открывая собрание и акцентируя на моменте охраны музейных сокровищ. “Если вам дороги эти сокровища, вы все останетесь на местах, если вы уйдете, значит, вы притворялись, что они близки вашему сердцу”, – говорил я, приглашая оставаться всех на своих местах. В этом духе и была принята подавляющим большинством резолюция»[89].