Игра души

На втором ряду Джим заметил молодую девушку с короткими волосами, которая перелистывала только что приобретенный экземпляр. Она напомнила ему Мирен, когда та была студенткой. Он не смог подавить в себе эмоции и почувствовал, что мероприятие дается ему сложнее, чем он представлял в начале.

– Как вам кажется, Джина сможет справиться с началом новой жизни? Сможет ли ее дочь интегрироваться в общество? И что насчет Тома Роджерса? – один за одним метала свои вопросы другая девушка, похожая на студентку факультета журналистики.

– И Джина, и ее дочка сейчас вступают в жизнь, где они сами определяют свое будущее, – ответил Джим. – Я уверен, что у них все получится. Они прекрасно приспособятся к окружающему миру. Том некоторое время провел в больнице, но уже поправился и теперь отдает всего себя, чтобы помогать Джине и заботиться о малышке.

– Они будут жить в Нью-Йорке? – спросила женщина с задних рядов, обнимая свой экземпляр с видом человека, который восторженно ждет начала новой жизни.

– Я бы предал самого себя, если бы вам это сказал, – ответил Джим. – Сейчас самое главное – это то, что у них все в порядке и им будет оказана вся необходимая помощь, чтобы жить дальше.

Затем он указал на девушку из второго ряда, которая напомнила ему Мирен. Казалось, она хотела задать вопрос, не терпевший дальнейших отлагательств.

– Вы встречаетесь с Мирен Триггс? – залпом проговорила она.

Джим уже открыл рот, но Марта Уайли перебила его.

– Если мы хотим, чтобы у всех была возможность подписать свои экземпляры, у нас больше нет времени на вопросы. Следующее интервью в два часа, а вас много. Вы сможете обсудить все, что вас интересует, пока Джим будет подписывать книги.

Джим встал и, немного нервничая, развел руками в извиняющемся жесте. Следующий час он выводил на книгах сердечные пожелания. Он фотографировался, улыбался и с воодушевлением отвечал всем, кто пришел встретиться с ним. Забавно, но хоть он и считал, что его присутствие здесь – удача, он не мог не думать о том, что заслуживал такого успеха.

Два дня спустя после операции Мирен Триггс открыла глаза. Еще не осознавая, где находится, она увидела мать, сидящую на стуле с опущенной головой, и отца на стуле рядом с ней. Они крепко держались друг за друга обеими руками. Джим сидел на полу перед кроватью с закрытыми глазами, в той же одежде, что была на нем, когда она увидела его в доме Роджерсов.

Мирен всматривалась в лицо профессора в полумраке. Все по-настоящему дорогие ей люди находились в этой комнате. Писк монитора, словно метроном, отбивал ритм надежды. Вдруг она кашлянула, и Джим открыл глаза. Они посмотрели друг на друга.

В жизни не так много моментов, подобных этому, и эмоций, которые способны сравниться с тем, что значил для них этот взгляд. Джим вскочил на ноги и осторожно подошел к ней, боясь дотронуться и потерять. На секунду ему показалось, что он спит, но Джим понял, что Мирен дышит и ее дыхание оставляет под маской небольшое облачко пара. Таких подробностей никогда не бывает во снах.

– Эм… Ты проснулась… – наконец прошептал Джим.

Мирен вздохнула.

– Я… Я многим тебе обязана, Джим. Ты… Ты спас мне жизнь.

– Мирен… Прошу тебя, отдыхай. Не говори глупостей. Ты сделала бы для меня то же самое.

– Тут ты прав, – сказала она, снова вздохнув.

Она отодвинула кислородную маску и улыбнулась. Лицо Джима было совсем рядом. Он смотрел на нее, и, охваченная чувствами, она поняла, что означает этот блеск в его глазах, который впервые не заставил ее смутиться. Совсем наоборот.

Миссис Триггс открыла глаза и вскрикнула, увидев, что Мирен пришла в сознание. Не в силах сдержать эмоций, она задергала мужа, чтобы тот проснулся. Когда она подошла к дочери, слезы выступили у нее на глазах.

– Дочка… Слава богу… – сказала она, всхлипывая.

– Вы пришли… – прошептала Мирен.

Мать погладила ее по руке, и Мирен ответила ей тем же, но более мягко. Было видно, как она еще слаба.

– Отдыхай, солнышко… Тебе нужно набираться сил… Хотя знаю, что ты меня не послушаешь. Когда ты меня слушала? Кто будет следить за тобой?

– Мама…

Отец Мирен тоже поднялся, подошел к дочери и, к ее удивлению, не говоря ни слова, поцеловал в лоб. Для нее этот поцелуй был самым важным в жизни. Ее отец был грубоват и не отличался щедростью на проявление нежных чувств. Он был веселым, беззаботным и улыбчивым человеком, но не имел привычки показывать свою любовь. Не выдержав, Мирен заплакала. Когда отец отодвинулся от ее лба, она увидела, как две слезы бегут по его щекам. Она впервые видела, как отец плачет. С трудом вздохнув, Мирен почувствовала себя такой любимой, что ее охватило неудержимое счастье.

Несколько дней спустя к Мирен в больницу пришел Боб Уэкстер. В течение своего визита он показывал ей шрамы от пуль, оставшиеся у него со времен войны в Персидском заливе, когда он, военный репортер, попал под перекрестный огонь. Перед тем как Боб ушел, Мирен удивила его своим неожиданным предложением, равно как и профессора.

– Мне бы хотелось, чтобы историю обо всем этом написал Джим.

– Но… – начал Джим.

– Ты серьезно? – спросил Боб.