Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Вам должно быть так одиноко, — сказала Арадора. — Ваша сестра нашла место для жизни. А вы, вы тоже ищете?

— Не думаю, — сказал Эндер. — Боюсь, что я злоупотребил вашим гостеприимством. Монахи не должны выслушивать исповеди.

Арадора рассмеялась.

— Ну, любой католик может выслушать исповедь безбожника!

Однако Сэфейро был серьезен.

— Глашатай Эндрю, вы, очевидно, доверили нам больше, чем собирались, но я уверяю вас, что мы заслуживаем доверия. К тому же, мой друг, я пришел к выводу, что и мы можем доверять вам. Епископ боится вас, и я должен признать, что и у меня были опасения, но все позади. Я помогу вам, если могу, потому что я думаю, что вы не причините намеренного вреда нашей маленькой деревне.

— Ага, — прошептала Джейн, — теперь я понимаю. Очень хитрый маневр с твоей стороны, Эндер. Ты гораздо лучше умеешь притворяться, чем я думала.

И от этой шутки Эндер почувствовал себя циником и сделал то, чего не делал никогда. Он поднял руку к уху, нашел маленький стержень, и ногтем повернул его в сторону и вниз. Все. Джейн больше не сможет говорить в его ухо, слышать и видеть все, что видит он.

— Выйдем на улицу, — сказал Эндер.

Они прекрасно понимали, что он только что сделал, — назначение таких устройств было хорошо известно. Они увидели в этом доказательство его желания приватного и честного разговора, и охотно согласились на это. Эндер хотел отключить серьгу лишь на время, в ответ на поведение Джейн. Он собирался включить компьютер через несколько минут. Но после того, как Арадора и Сэфейро заметно расслабились, когда он отключил компьютер, он не мог сразу включить его.

Прогуливаясь по холму и беседуя с Арадорой и Сэфейро, он забыл, что Джейн не слушает. Они рассказали ему об одиноком детстве Новиньи и о том, как она ожила благодаря отцовской заботе Пипо и дружбе с Либо.

— Но после смерти Пипо и она умерла для нас.

Новинья не знала о том, что о ней часто говорили. Заботы большинства детей не служат поводом для собраний в кабинете епископа, разговоров учителей в монастыре, бесконечных гаданий в мэрии. В конце концов, большинство детей — это не дочь Ос Венерадос; они — не единственный ксенобиолог планеты.

— Она стала очень сухой и деловой. Она писала доклады о работе по адаптации местных растений для употребления людьми или земных растений к жизни на Лузитании. Она всегда весело и легко отвечала на все вопросы. Но для нас она умерла, у нее не было друзей. Мы даже спросили Либо, упокой, Господи, его душу, и он сказал нам, что хотя он был раньше ее другом, для него у нее не было даже пустого веселья, которым она встречала всех остальных. Вместо этого она кричала на него и запрещала задавать ей вопросы, — Сэфейро сорвал травинку и лизнул ее. — Попробуйте, Глашатай Эндрю, интересный вкус и совершенно безвредно, потому что ваше тело не может переварить это совсем.

— Ты бы предупредил его, что края могут порезать губы и язык, словно бритва.

— Я как раз собирался.

Эндер засмеялся, сорвал травинку и попробовал. Кислота корицы, немного лимона — вкус напоминал о многих вещах, в основном неприятных, но был интенсивным.

— К этому легко пристраститься.

— Хочу предупредить вас, Глашатай Эндрю, что мой муж собирается выразиться иносказательно.

Сэфейро сухо усмехнулся.

— Разве Сан Анжело не говорил, что Христос научил нас поступать правильно, уподобляя новое старому?

— Вкус травы, — сказал Эндер. — Какое отношение он имеет к Новинье?

— Очень косвенное. Но я думаю, что Новинья попробовала что-то неприятное, но такое сильное, что не смогла устоять и отказаться.

— Что же?

— В теологических терминах? Гордость всеобщей вины. Это форма тщеславия. Она считает себя ответственной за то, в чем ее вины не могло и быть. Будто она контролировала все, будто страдания других были наказанием за ее грехи.

— Она винит себя, — сказала Арадора, — в смерти Пипо.

— Она не такая глупая, — сказал Эндер. — Она знает, что это сделали свинки и что Пипо пошел к ним один. В чем она может быть виноватой?

— Когда это пришло мне в голову, у меня были те же возражения. Потом я перечитал записи событий, происшедших в тот вечер, когда погиб Пипо. Либо попросил Новинью показать ему то, над чем Пипо и она работали перед тем, как Пипо пошел к свинкам. Она сказала «нет». И все — кто-то прервал их, и они никогда не возвращались к этому вопросу, по крайней мере на станции зенадора, где их можно было записать.

— И мы задумались, Глашатай Эндрю, что же произошло перед смертью Пипо? — сказала Арадора. — Почему Пипо так торопился? Может быть, они поссорились? Он был сердит? Если кто-то близкий умирает, и вы поссорились с ним перед смертью, вы начинаете винить себя в этом: «Если бы я не сказала это, если бы я не сказала то».