Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Только теперь он понял, что серьга была для нее намного важнее, чем для него. Он всего лишь отмахнулся от назойливого ребенка. Но для нее это был единственный контакт с единственным человеком, которого она знала. И раньше этот контакт прерывался — когда он путешествовал или спал; но впервые он отключил ее сам. Словно единственный человек, знавший ее, отказался признавать, что она существует.

Он представлял ее себе как Куару, как она плачет в постели и хочет, чтобы ее взяли на руки и успокоили. Только она не была живым ребенком. Он не мог пойти искать ее. Он мог только ждать и надеяться, что она вернется.

Что он знал о ней? Он не мог даже догадываться, насколько глубоки ее чувства. Может быть даже, она считала, что она и есть эта серьга и, выключив серьгу, он убил ее.

«Нет, — сказал он себе. — Она где-то там, в филотических соединениях между сотнями ансиблов, разбросанных по звездным системам Ста Миров».

— Прости меня, — набрал он на клавиатуре терминала, — ты мне нужна.

Но серьга в его ухе молчала, терминал был неподвижным и холодным. Он не понимал раньше, как сильно он зависит от ее постоянного присутствия рядом с ним. Он считал, что ценит свое одиночество; теперь же, когда одиночество стало вынужденным, ему нужно было поговорить, чтобы кто-то услышал его, будто он не был уверен, что вообще существует, если не мог поговорить с кем-нибудь.

Он даже вынул Королеву из ее убежища, хотя то, что происходило между ними, нельзя было назвать разговором. И даже это стало невозможным. Ее мысли доносились до него слабо и расплывчато, без слов, которые стали для нее трудными; просто ощущение, что ее спрашивают, и представление о том, как ее кокон положат в прохладное сырое место, в пещеру или дупло живого дерева. <Уже?> — казалось, спрашивала она. «Нет, — ответил он, — нет еще, прости». Но она не дождалась его извинений, просто ушла, вернулась к своим разговорам, и Эндеру оставалось только уснуть.

И потом, когда он ночью проснулся опять, угнетаемый чувством вины за то, что он сделал с Джейн, он опять сел за терминал и напечатал: «Вернись, Джейн. Я люблю тебя». Затем он послал это сообщение по ансиблу туда, где она должна была прочесть его. Кто-нибудь в мэрии прочтет его, потому что все открытые сообщения по ансиблу прочитываются; несомненно, утром об этом будут знать мэр, епископ и дон Кристао. Пусть гадают, кто эта Джейн, и почему Глашатай посреди ночи звал ее через световые годы. Эндеру было все равно. Потому что теперь он потерял и Вэлентайн, и Джейн и впервые за двадцать лет был совершенно одинок.

Глава 11. ДЖЕЙН

Благодаря власти Межзвездного Конгресса нам удавалось в течение почти двух тысяч лет сохранять мир не только между мирами, но и между нациями в каждом мире.

Но не все люди осознают хрупкость нашей власти. Она держится не на великих армиях или несокрушимых армадах. Она держится на нашем контроле за сетью ансиблов, которые мгновенно передают информацию от мира к миру.

Ни один из миров не осмеливается выступить против нас, потому что в этом случае он оказался бы отрезанным от всех достижений науки, техники, искусства, литературы, образования и развлечений, кроме своих собственных.

Вот почему со свойственной ему мудростью Межзвездный Конгресс передал управление сетью ансиблов компьютерам, и контроль за компьютерами — сети ансиблов. И наши информационные системы так тесно взаимосвязаны, что никто, кроме Межзвездного Конгресса, не смог бы остановить поток информации. Нам не нужно оружие, потому что единственное важное оружие — ансибл — находится под нашим полным контролем.

— Конгрессор Ян Ван Хоот, Информационный фундамент политической власти, «Политические тенденции», 1930:2:22:22

* * *