Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Свинки, быть может, уникальны в том, что труп свинки превращается в дерево, — сказала Новинья. — Но, возможно, кабра оплодотворяется пыльцой травы капим. Может быть, мухи выводятся из кисточек речного камыша. Нужно изучить. Я должна была бы заниматься этим уже несколько лет.

— И теперь они узнают это? — спросил дон Кристао. — Из ваших файлов?

— Не сразу. Может быть, через двадцать-тридцать лет. До того, как другие фрамлинги попадут сюда, они узнают, — сказала Новинья.

— Я не ученый, — вмешался епископ. — Похоже, что поняли все, кроме меня. Какое отношение все это имеет к эвакуации?

Боскинья нервничала.

— Они не могут вывезти нас с Лузитании, — объяснила она. — Куда бы они нас не отвезли, мы принесем с собой десколаду, а она убьет все живое. Во всех Ста Мирах недостаточно ксенобиологов, чтобы сохранить от уничтожения хотя бы одну планету. К тому времени, когда они сюда доберутся, они поймут, что мы не можем уехать отсюда.

— Ну и отлично, — сказал епископ. — Это решает нашу проблему. Если мы скажем им это, им не придется даже посылать за нами флот.

— Нет, — возразил Эндер. — Епископ Перегрино, когда они поймут, что может натворить десколада, они позаботятся о том, чтобы никто и никогда не покинул пределов этой планеты.

Епископ презрительно усмехнулся.

— Что же вы думаете, они взорвут эту планету? Среди человеческой расы больше нет Эндеров. В худшем случае они запрут нас тут…

— В таком случае, — сказал дон Кристао, — почему мы должны им подчиняться? Мы можем сообщить им о десколаде и о том, что мы не покинем этой планеты, а им не следует прилетать сюда, и все!

Боскинья покачала головой.

— Вы полагаете, никто из них не подумает: «Лузитанцы могут уничтожить любой мир, просто посетив его. У них есть звездолет, наклонность к неповиновению и эти свинки с задатками убийц. Само их существование нам угрожает»?

— Кто же так подумает? — спросил епископ.

— Никто в Ватикане, — ответил Эндер. — Но Конгресс не занимается спасением душ.

— Возможно, они были бы правы, — сказал епископ. — Вы сами говорите, что свинки хотят летать к звездам. И куда бы они ни прилетели, эффект был бы тем же. Даже в необитаемых мирах, ведь так? И что они будут делать — бесконечно дублировать этот унылый ландшафт? Леса из одного вида деревьев, прерии с одним видом травы, в которых пасутся одни кабры, над которыми летают только зингадоры?

— Может быть, когда-нибудь мы сможем контролировать десколаду, — сказала Эла.

— Мы не можем поставить все наше будущее на это, — ответил епископ.

— Вот почему мы должны восстать, — сказал Эндер. — Потому что Конгресс будет думать именно так. Именно так они поступили три тысячи лет назад, во времена Ксеноцида. Все осуждают Ксеноцид, потому что был уничтожен внеземной вид, имевший, как оказалось, вполне безобидные намерения. Но тогда казалось, что чужаки полны решимости уничтожить человечество, и у лидеров Земли не было другого выбора, кроме как бороться изо всех сил. Сейчас мы ставим их перед той же дилеммой. Они уже боятся свинок. А когда они поймут, что такое десколада, с притворным стремлением защитить свинок будет покончено. Ради спасения человечества они уничтожат нас. Может быть, не всю планету — как вы сказали, Эндеров сегодня нет. Но они наверняка сотрут с лица земли Милагре и все следы пребывания людей здесь. Придется убить всех свинок, которые знают нас. Затем они установят наблюдение за планетой, чтобы гарантировать, что свинки никогда не смогут выйти из нынешнего первобытного состояния. Если бы вы знали то, что знают они, разве вы не поступили бы так же?

— И это говорит Глашатай Мертвых? — удивился дон Кристао.

— Вы были там, — сказал епископ. — Вы были там, не так ли? Когда были уничтожены баггеры.

— В прошлый раз у нас не было возможности разговаривать с баггерами, понять, что они раманы, а не варелсы. На этот раз мы здесь. Мы знаем, что мы не выйдем отсюда, чтобы уничтожить чужие миры. Мы знаем, что мы останемся здесь, на Лузитании, до тех пор, пока не сможем нейтрализовать десколаду. На этот раз, — сказал Эндер, — мы поможем раманам выжить, чтобы тому, кто напишет историю свинок, не пришлось бы быть Глашатаем Мертвых.

Секретарь резко открыл дверь, и в комнату ворвалась Уанда.

— Епископ! — воскликнула она. — Мэр! Пойдемте! Новинья…

— В чем дело? — спросил епископ.

— Я должна арестовать тебя, Уанда, — сказала Боскинья.

— Арестуете потом, — ответила Уанда. — Там Миро, он перелез через ограду.

— Не может быть, — сказала Новинья, — это могло убить его…

Вдруг она с ужасом осознала, что произнесла.

— Отведите меня к нему.

— Найдите Навио, — сказала дона Криста.

— Вы не поняли, — проговорила Уанда, — мы не можем добраться до него. Он с другой стороны ограды.

— А что мы можем сделать? — спросила Боскинья.

— Отключить ограду, — ответила Уанда.

Боскинья беспомощно посмотрела на остальных.

— Я не могу это сделать. Оградой управляет комитет через ансибл. Они ни за что не отключат ее.

— Тогда можно считать, что Миро умер, — заявила Уанда.

— Нет, — сказала Новинья.