Выясни, как стало известно, что Эвакуационный флот вооружен Маленьким Доктором. СРОЧНО! Затем, узнай кто такой этот Демосфен. Назвать Эвакуационный флот Вторым Ксеноцидом — определенно нарушение статей Кодекса об измене, и если УБК не может найти этот голос и заставить его замолчать — непонятно, зачем оно вообще существует.
Тем временем продолжай изучение файлов, полученных с Лузитании. С их стороны совершенно бессмысленно бунтовать только потому, что мы хотим арестовать двух ксенологов. В прошлом мэра не найдено ничего, что указывало бы на такую возможность. Если есть вероятность того, что произошла революция, я хочу знать, кто мог бы возглавить ее.
Петр, я знаю, что ты делаешь все, что можешь, как и я, как и все остальные; как, возможно, и жители Лузитании. Но я отвечаю за безопасность всех Ста Миров. На мне в сто раз большая ответственность, чем на Питере Гегемоне, а власти у меня в десять раз меньше. Не говоря уже о том, что мне далеко до такого гения, как он. Без сомнения, ты и все остальные были бы счастливы, если бы Питер был здесь, с нами. Я просто боюсь, что когда мы покончим с этим, нам понадобится еще один Эндер. Никто не хочет Ксеноцида, но если это случится, я должна быть уверенной в том, что имено те, другие ребята будут уничтожены. Когда дело доходит до войны, люди — это люди, а инопланетяне — инопланетяне. Все эти разговоры про раманов к черту, когда речь идет о нашем выживании.
Это тебя удовлетворяет? Ты веришь мне, когда я говорю, что я не слишком мягка? Давай и ты не будь слишком мягким. Нужно добиться результатов, и побыстрее. С наилучшими пожеланиями, Бава.
Хьюмэн вел всех через лес. Свинки легко взбегали на горки и спускались с них, перебирались через ручей, через густой кустарник. Хьюмэн же превратил это в спектакль, забираясь на одни деревья, касаясь других, разговаривая с третьими. Другие свинки вели себя более сдержанно, только изредка присоединяясь к нему в этих эскападах. И только Мандачува держался вместе с людьми.
— Зачем он это делает? — спросил тихо Эндер.
На мгновение Мандачува был озадачен. Уанда объяснила, что Эндер имел в виду.
— Зачем Хьюмэн залезает на деревья, трогает их и поет?
— Он поет о третьей жизни, — ответил Мандачува. — Очень плохие манеры. Он всегда был глупым эгоистом.
Уанда удивленно взглянула на Эндера, затем опять на Мандачуву.
— Я думала, все любят Хьюмэна.
— Большая честь, — сказал Мандачува. — Он умен.
Затем Мандачува ткнул Эндера в бок.
— Но в одном он глуп. Он думает, что ты окажешь ему честь. Он думает, что ты дашь ему третью жизнь.
— Что такое третья жизнь? — спросил Эндер.
— Дар, который Пипо оставил себе, — ответил Мандачува, пошел быстрее и догнал остальных свинок.
— Ты что-нибудь поняла? — спросил Эндер Уанду.
— Я никак не могу привыкнуть к тому, что вы задаете им прямые вопросы.
— Я не получаю прямых ответов, не так ли?
— Мандачува рассердился, и это что-то значит. Если он зол на Пипо, это тоже интересно. Третья жизнь — дар, который Пипо оставил себе. Я думаю, все выяснится.
— Когда?
— Через двадцать лет. Или двадцать минут. В этом вся привлекательность ксенологии.