Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Как игра это было весьма забавно. Но Вэлентайн не нравились некоторые взгляды, которые под прямым нажимом Питера отстаивал Демосфен. Он стал быстро превращаться в параноидального противника Варшавского Договора. Это не давало ей покоя, так как именно Питер знал, как лучше всего использовать страх, и ей приходилось все время обращаться к нему за идеями. В то же время Локк вел себя как выразитель ее собственных весьма умеренных и сострадательных взглядов. В каком-то смысле, это было правильно. Ведь изображаемый ею Демосфен также обладал некоторым ее состраданием, а Локк Питера мог иногда умело сыграть на страхах людей. Но основная цель Питера была в том, чтобы сохранить ее непреодолимую зависимость от него. Она не смогла бы сейчас просто уйти от него и использовать Демосфена в своих собственных целях. Она просто не в состоянии это сделать. Но и он, со своей стороны, не смог бы писать за Локка без ее помощи. Или смог бы?

— Я думала, что ты хочешь сплотить людей всего мира. Но если я буду писать так, как, по твоему мнению, я должна писать, я буду просто заниматься развязыванием войны против Варшавского Договора.

— Не в войне дело, а в том, чтобы добиться открытия всех сетей и запретить перехват информации. Добиться свободного обмена информацией и соблюдения прав Лиги.

Неожиданно для себя Вэлентайн вдруг заговорила голосом Демосфена, хотя то, что она сказала, едва ли могло быть его идеями:

— Каждому известно, что с самого начала Варшавский Договор рассматривался как некое целое, когда дело касалось вышеназванных правил в отношении информации. Международный поток информации все еще свободен. Но между странами внутри Варшавского Договора все эти вопросы решаются на внутреннем уровне. Вот почему они согласились на главенствующее положение Америки в Лиге.

— Но ты говоришь, как Локк. Поверь, Демосфен должен призывать к тому, чтобы Варшавский Договор как можно скорее потерял свой официальный статус. Ты должна сделать очень сердитыми как можно больше людей. А потом, когда ты наконец поймешь необходимость компромисса…

— Они перестанут меня слушать и отправятся воевать.

— Вэл, поверь, я знаю, что делаю.

— Откуда? Ты нисколечко не умней меня, и тебе еще никогда не приходилось делать ничего подобного.

— Мне тринадцать, а тебе всего десять.

— Почти одиннадцать.

— И я знаю, как такие вещи делаются.

— Ладно. Будь по-твоему. Но я не буду писать весь этот бред про свободу или смерть.

— Будешь.

— И когда-нибудь, когда они до нас доберутся, им будет интересно узнать, почему твоя сестра была такой кровожадной. Могу поспорить, ты им скажешь, что это ты приказал мне.

— А ты уверена, что у тебя еще нет месячных, маленькая женщина?

— Я тебя ненавижу, Питер Виггин.

Но больше всего Вэлентайн раздражало то, что, как только ее колонка стала появляться в некоторых других местных информационных сетях, отец начал ее читать и постоянно цитировать за столом.

— Наконец-то появился человек с мозгами, — говорил он. И затем принимался зачитывать самые ненавистные ей пассажи. — Совсем неплохо работать с этими русскими гегемонами, когда вы со всех сторон окружены чужаками. Но как только мы с помощью этих русских одержим победу, я не вижу почему бы половине культурного человечества не превратиться в рабов другой половины, а ты, дорогая, что об этом думаешь?

— Мне кажется, что ты слишком серьезно к этому относишься, — сказала мать.

— Мне нравится этот Демосфен. Нравится, как у него ворочаются мозги. Удивляюсь, почему он до сих пор не выходит в главные сети. Знаешь, я пытался отыскать его в дебатах по международным отношениям и выяснил, что он никогда в них не участвовал.

Вэлентайн расхотелось есть, и она поднялась из-за стола. Выждав необходимое время, Питер тоже покинул столовую.

— Значит, тебе не нравится лгать отцу, — сказал он. — Ну и что из этого? Ты и не лжешь ему вовсе. Ему и в голову не может прийти, что Демосфен — это ты, и Демосфен не говорит ничего такого, во что бы ты сама верила. Отсюда логически заключаем, что ты невиновна во лжи.

— Это как раз та самая логика, которая делает Локка настоящим ослом.

На самом деле, больше всего ее беспокоило не то, что ей приходилось лгать отцу, а то, что отец полностью был согласен с Демосфеном. Она думала, что только идиоты могут разделять его взгляды.

Через несколько дней Локк получил приглашение от одной из инфосетей в Новой Англии. Ему было сделано предложение выступать в качестве оппонента Демосфена в одной из популярных рубрик.

— Совсем неплохо для двух ребятишек, которые не насчитают на двоих и восьми волосков на одном интересном месте, — прокомментировал Питер.

— От писания статеек для сетей до мирового господства еще очень долгий путь, — поспешила напомнить Вэлентайн. — Такой долгий, что еще никому не удавалось его преодолеть.

— Мы будем первыми. А если нет, то хотя бы получим моральное удовлетворение. В своей первой же статье я разнесу Демосфена в пух и прах.

— Ну и что? Демосфен собирается вообще не замечать, что на свете есть какой-то там Локк. Никогда.

— Это пока.