Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Случалось, что читая эссе Питера, она замечала, что ее раздражает недальновидность Локка, его нежелание видеть то, что происходит на самом деле.

Может быть, это вообще невозможно — примерять на себя личность другого человека и не превращаться в того, кем стараешься выглядеть. Несколько дней она с тревогой размышляла об этом, и в результате написала статью, в которой использовала эту мысль в качестве основного тезиса. Она писала, что политики, заигрывающие с русскими с целью сохранения мира, неизбежно кончат тем, что станут всемерно зависеть от русских. Получилась изящная шпилька в адрес правящей партии, вызвавшая массу читательских откликов. И она перестала бояться той мысли, что постепенно превращается в Демосфена. «Как я и ожидала, он оказался умней Питера», — думала она.

Однажды, выйдя из школы после окончания уроков, она увидела Грэффа. Он стоял, опираясь на капот машины. Он был в штатском и сильно располнел, поэтому она не сразу его узнала. Когда он направился к ней, чтобы представиться, она вдруг сама вспомнила его имя.

— Я больше не буду ему писать, — сказала она. — Я не должна была писать то письмо.

— Догадываюсь, что ты не в восторге от медалей.

— Да.

— Давай прокатимся, Вэлентайн.

— Я не катаюсь с незнакомцами.

Он протянул ей бумагу. Это было освобождение от уроков, подписанное ее родителями.

— Значит, вы не совсем незнакомец. Куда едем?

— В Гринсборо, на встречу с молодым солдатом, получившим отпуск.

Она забралась в машину.

— Но Эндеру всего десять. Мне кажется, что когда-то вы говорили, что первый законный отпуск дается в двенадцать лет.

— Он перескочил через несколько классов.

— Значит дела у него идут хорошо?

— Спросишь у него, когда встретитесь.

— Почему я? Почему не вся семья?

Грэфф вздохнул.

— У Эндера свой собственный взгляд на мир. Нам пришлось уговорить его повидаться с тобой. Что касается Питера и твоих родителей, он не проявил интереса. Жизнь в Боевой школе была… интенсивной.

— Что вы имеете в виду? Он что, спятил?

— Наоборот, он самый разумный человек из тех, кого я знаю. Он прекрасно осознает то, что его родители не так уж и жаждут заново раскапывать в себе источник любви, зарытый и забытый много лет тому назад. Что касается Питера… Мы ему даже не предлагали отправиться на эту встречу, так что у него не было возможности послать нас к черту.

Сразу за озером Брандта они свернули с главной магистрали на узкую, петляющую по холмам дорогу, которая привела их к обшитому светлым деревом особняку, стоящему на холме. Одной стороной особняк смотрел на озеро Брандта, с другой было довольно крупное частное озеро.

— Этот дом был построен Медлиз Мист-Э-Рабом, — сказал Грэфф. — Дом пошел с аукциона за неуплату налогов и был по случаю приобретен Международным Флотом лет двадцать тому назад. Эндер настоял на том, чтобы ваш разговор не прослушивался, и я пообещал ему это. Для создания доверительной атмосферы вашу встречу решено провести на плоту, который он сам построил. Но я должен заранее предупредить, что после вашей встречи намереваюсь задать тебе несколько вопросов о том, что было сказано. Ты имеешь право не отвечать, но надеюсь, что ты согласишься нам помочь.

— Но у меня нет купальника.

— Мы об этом позаботились.

— А как насчет микрофона в нем?

— Начиная с какого-то момента необходимо доверять друг другу. Например, я знаю, кем на самом деле является Демосфен.

Вэлентайн почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

— Я знаю об этом с момента возвращения из Боевой школы. В мире всего шесть человек, кому известно его настоящее имя. Не считая русских: одному Богу известно, что знают они. Но нас ему нечего бояться. Он может положиться на нашу щепетильность. Точно так же, как я полагаюсь на Демосфена в том, что он ничего не скажет Локку об этой встрече. Взаимное доверие. Мы просто обменяемся информацией.

Вэлентайн так и не поняла, кому оказано такое доверие — Демосфену или Вэлентайн Виггин. Если первому, то она не стала бы доверять им; но если они верят ей, то она, возможно, тоже станет им доверять. То, что они попросили ее ничего не обсуждать с Питером, говорило о том, что они знают разницу между ними двумя. Она решительно отогнала мысли о том, знает ли она сама, в чем эта разница.

— Вы сказали, что он построил плот. Сколько времени он здесь находится?

— Два месяца. Мы думали, что его побывка продлится всего несколько дней. Но видишь ли, он вроде бы не стремится продолжать свое обучение.

— А, так я опять выступаю в роли лекарства.

— На этот раз мы не смогли бы обойтись письмом. Мы просто хотим использовать наш последний шанс. Твой брат нужен нам позарез. Человечество, в страшной опасности.

Вэлентайн была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, насколько велика эта опасность. И она уже достаточно долго выступала в роли Демосфена, чтобы без колебаний выполнить свой долг.

— Где он?

— Там внизу, на лодочном причале.

— А где купальник?