Игра Герцога

— Никому не удалось отыскать здесь золота, никому! А почему? Пришло время открыть тайну! Итак, Кродо, что же в чреве твоём⁈ — он взмахнул, и лезвие, оставив за собой пронзительный фиолетовый след в воздухе, вспороло брюхо Кродо. Тот на миг ожил, и, задрав острую, с тонкими и длинными усами морду, крикнул, оскалив острые зубы, но тут же обмяк. Чрево распласталось, землистая шкурка с двух сторон свернулась, будто красный рулон, но вместо тяжёлых плюхающих внутренностей, длинных обмякших кишок полился со звоном поток монет. Они устремились мощной струёй, летели, подскакивая на рёбрах и кружились, словно в вальсе, а на конце пути ложились блестящим ровным ковром у ног Джофранки.

— Кому-то одному будет дано унести моё золото! Одному!

Чёрный герцог обернулся, потому что никто не посмел вставить и слова, все завороженно смотрели, как течёт, и никак не может остановиться струя монет, а вспоротое увесистое брюхо крота хотя и уменьшалось, но очень медленно.

— Только один станет законным владельцем моих сокровищ… слышит ли меня сейчас Еремей Солнцев-Засекин? — герцог взглянул из-под шляпы оранжевыми ободками горящих глаз, а доспехи холодно блеснули цветом тёмного металла.

Всё также сжимая саблю, хозяин Игры зашагал, выбивая искры, к лихоозёрскому барину.

— Всё, о чём только можно мечтать, грезить — можно купить за эти монеты! Я бы мог одарить и слитками золота, но зачем же мне обременять ненужными хлопотами? Ведь с золотом в сей скорый век теперь — куда? А здесь! — он указал рукой. — Настоящие, царской чеканки, монеты!

Герцог поднёс пальцы ко рту и поцеловал их.

— Могу сказать точно — никто не обладает не только в России, но и во всём мире таким богатством! Вот сколько золота хранил во чвере своём мой верный слуга Кродо, недаром прозванный золотым землишником! А вы, Антон Силуанович, — герцог полуобернулся к молодому барину, который, корчаясь, вновь безуспешно пытался встать. — Вы столько часов завороженно смотрели на картину в запустелой усадьбе своей! И многое поняли, узрели внутренним духовным взором своим, но не достигли главного! Богатство несметные, золото, что оставил я здесь, всё время были в чреве моего привратника!

Он помолчал, положив руку в перчатке на подбородок:

— Глупый молодой охотник, что дерзнул идти по следу моему, а ныне возлежит, чувств лишённый, под тяжким деревом у входа в сию шахту, не ведает даже, что, убив моего несчастного Кродо, он запустил тем самым часовой механизм нашей Игры!

Джофранка широко улыбнулась.

— Прямо сейчас должен решиться исход Игры, и мы узнаем имя её победителя! — и чёрный герцог вручил Еремею Силуановичу саблю. Корф скрестил пальцы в белых перчатках на груди, смотрел бледным безжизненным лицом на лихоозёрского барина. Гвилум сгорбился окончательно, будто уж больше и не мог распрямиться, и мотал головой, словно пытаясь молчаливо поддакнуть своему господину. Пантелей, хотя вновь обернулся старым слугой, лизал ладонь и поглаживал влажные слипшиеся седые бакенбарды.

— Прими сие грозное оружие, о возможный, самый вероятный победитель Игры! Испытания пройдены достойно, и дело осталось за малым, — громко произнёс герцог, так, что его голос наполнил всю шахту. — Нужно совершить последнее деяние, и золото — до последней монеты, будет вашим! Оно сей же час, как только захочу я того, до последней монеты переместится и наполнит до самого потолка дорогую сердцу вашему пыточную камеру! Лишь отворите вы дома свою потаённую дверь, как ноги утонут тут же по колени в ярком блеске и великолепии сих кружочков! Быть золоту у вас! Быть!

Раздались удары литавр.

— И Ариша! Ариша!

Лишь только было произнесено герцогом это имя, Еремей Силуанович воспрянул, подняв лицо. Он будто и не проникся вовсе пространной сладкой речью о том, как встанет по колено в золоте, не помышлял о грядущем богатстве, которое никому из живущих и пригрезиться не могло! Но при имени дочери посмотрел на горящую странным огнём саблю в руке и будто только теперь понял, что сжимает её!

— Ариша! — прорычал Еремей Силуанович, стиснув зубы. — Аррриша моя!

— Да, Ариша, — повторил герцог. — Она будет немедленно спасена, и золото станет вашим! Всеми поколениями, жившими до вас на земле, — он вновь поднял ладони, — вы будете признаны победителем! Проживёте долгую богатую жизнь с этим великим званием победителя, познаете ещё не раз удачу, славу, получите всё, что только захотите. Но только если сейчас же!

Литавры оборвались. Все взгляды устремились на герцога.

— Если сейчас же одним взмахом сабли добьёте своего братца.

— Да, он и так не жилец! — добавил Гвилум.

— Молодому господину уже не выбраться отсюда, — отметил печально Пантелей.

— Это Судьба, — вздохнула Джофранка.

— Да, милая, — к ней обернулся и подошёл герцог, подал руку, и цыганка склонилась в реверансе. — Будь готова объявить имя победителя Игры!

Над Антоном Силуановичем нависла тень. Казалось, будто гора медленно наступала на него. Он попытался подняться, теряя последние силы, чуть попятился, сглотнул. Но потом спокойно посмотрел на брата.

Их глаза сошлись.