Игра Канарейки (СИ)

Канарейка смотрела прямо на Ольгерда. Говорить что-либо не было надобности. Он и так всё знает.

– И что ты загадала?

– Тебя.

Это было не совсем так. Но было почти правдой.

Ольгерд молчал.

– Иметь дела с этим демоном очень опасно, – сказал он наконец, подошёл к двери и взялся за ручку. Замер так на пару секунд, добавил:– Иди. Тебя там ждут.

И вышел за дверь. Так просто.

Уж лучше бы он устроил истерику, накричал на неё, кидался чем-нибудь или ещё что.

Канарейка со злостью схватила нож, лежавший рядом с ней, со всей силы метнула его в противоположную стенку.

Четверть часа спустя Канарейка спустилась вниз с вещевым мешком на плече и лютней за спиной. Штаны всё-таки пришлось надеть, но колено перед этим она щедро намазала мазью и замотала бинтом. На поясе, как и всегда, было полно ножичков в потайных кармашках, кинжалы были закреплены на портупее. Плащ эльфка несла в руках.

По такому внешнему виду было довольно просто догадаться о том, что Канарейка собрана в дорогу. «Кабаны» молча выглядывали из-за кружек, перебрасывались взглядами. Атаман куда-то запропастился.

Завидев её ещё на лестнице, навстречу эльфке спрыгнул со скамьи гном в кожаном дорожном костюме и нелепом зелёном колпачке. Канарейка тускло улыбнулась, зашагала прямо к двери.

Гном догнал её уже на улице.

– Карина, канарейкино гузно, ты бы хоть поздоровалась! – прокартавил гном, схватив эльфку за полу плаща.

Канарейка резко развернулась к нему.

– Я очень рада тебя видеть, – сказала она дрожащим голосом. Взяла гнома за руку и пожала её. Обычно довольно сварливый Биттергельд скривился, удивлённо глянул на лицо эльфки и даже как-то растерялся.

– Мне нужно ехать, – прошептала Канарейка.

– Я с тобой, – сказал Биттергельд. Он знал эльфку уже очень давно, но никогда не видел её такой. – Ты давно не приезжала, ушастая. Мы уже думали, сдохла.

Канарейка вывела из конюшни первого попавшегося коня, оставив в его стойле горсть золотых. Стала прилаживать сумку и лютню к седлу.

Биттергельд тем временем говорил много и грубо. Говорил про то, что они с Элихалем и Хаттори думали, что её уже нет в живых, что выяснили, где она находится от тех громил, которые заходили к эльфу-чудаку за одеждой. Много и громко ругался, сквернословил и картавил. Канарейка молчала.

Гном правда беспокоился, но скажи он это другими словами, было бы не так доходчиво, и оба это понимали.

– Бит, – прервала его она. – Я не могу больше здесь оставаться. Если едешь со мной, давай в седло. Поговорим в какой-нибудь корчме. Не здесь. Пожалуйста.

Гном нахмурился:

– Хорошо. Подсади меня.

Канарейка помогла гному усесться на лошади, запрыгнула в седло сама, устроившись позади него. Дёрнула за поводья, непроизвольно оглянулась назад. Дверь «Алхимии» приоткрылась, у эльфки на мгновение замерло сердце.

Очень глупо. Зачем бы ему идти за ней?

Это была Эльза. Она, как всегда румяная, с глубоким, почти неприличным вырезом рубашки, вышла на крыльцо, уперев руки в бока.

– Птаха! – воскликнула она. – Куда это ты намылилась?

– Меня ваш атаман выгнал, – с напускной бодростью ответила Канарейка.

Эльза нахмурилась, облокотилась на перила.

– Не придётся тебя потом вытаскивать из всяких пещер?

– Больше нет.

Канарейка сказала это холодно – Эльза явно наступила на больную мозоль.

«Кабаниха» хохотнула.

– Приезжай, птаха. За коняку не беспокойся, дарю.

– Спасибо. Передавай привет Ломонду.

Эльфка развернула лошадь, и та потрусила по дороге. Канарейка набросила на голову капюшон, стукнула пятками по бокам кобылы.

Довольно долго они ехали молча.

На востоке занимался бронзовый восход.

Стражники лениво зевали на своих постах, размахивали факелами и перекрикивались. Издали эхом доносились крики козодоев. Дорога с прибитой дождём пылью была похожа на чёрную ленту.

Последние дома остались позади и скрылись за горизонтом, Биттергельд выдохнул:

– Я не имею понятия, во что ты вляпалась на этот раз, ушастая, но судя по всему, в какое-то особенно зловонное дерьмо.

– Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Дерьмище. Но теперь всё должно закончиться.

– Куда едем? Вареник и трансвестит мне все уши оттрахали, нужно скататься в Новиград, показаться им.

– Мне нужно навестить Каетана.

Гном молчал. Он не был знаком со старым скоя’таэлем, но что-то слышал о нём. Биттергельд не до конца понимал связи между ним и Кариной. Знал только то, что все проблемы эльфки отращивают ноги именно из воспитания Каетана.

– Тогда нужно написать этим чудикам письмо.

– И придёт оно как раз к тому времени, как мы вернёмся, – хохотнула Канарейка.

– Что за деревня? – спросил Биттергельд.

– Вересковка, – шепнула эльфка и стукнула лошадь пятками. Та протяжно заржала, перешла в галоп.

– Загонишь! – воскликнул гном, вцепившись в седло и гриву лошади.

– Остановимся в «На распутье», – буркнула Канарейка и замолчала.

Молчала очень долго, так, что солнце успело выкарабкаться на небо. На Биттергельда давила эта тишина, но он просто не знал, как говорить с такой Канарейкой. Не с бойкой, задиристой и наглой, а тихой, грустной, выжатой.