Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы

Последствия ранней смерти Франциска II будут огромны для его вдовы Марии Стюарт, а потому, косвенным образом, и для Елизаветы Тюдор в Англии. Мария Стюарт выросла в предвкушении, что ее роль в качестве королевы-консорта в богатой Франции будет значительнее роли правящей королевы в глухой Шотландии. Однако теперь, меньше чем через два года после вступления в брак, сидя в неосвещенной комнате, как то предписывал обычай скорбящей королеве, она, должно быть, поняла, что ее будущее изменилось, внезапно и бесповоротно.

Была еще одна женщина, тоже во Франции, на чье будущее глубоко повлияют последствия кончины Франциска. Не оставалось сомнений, что Екатерина Медичи использовала Антуана Бурбонского в качестве пешки или марионетки. Известие ли о его унижении и нерешительности склонило Жанну д’Альбре к тому, что она должна занять твердую позицию? Кальвинизм с его строгой логикой, с его настойчивым требованием четкости принципов, должно быть, имел эмоциональную притягательность. На Рождественской службе в По она публично отреклась от Рима и, как записал ее личный биограф Николя де Борденав, «признавшись в своем вероисповедании, приняла участие в Святом причастии по обряду реформатской религии». Впоследствии Борденав писал, что, когда прежде сопротивлявшаяся Жанна «отдала все в руки Господа», она вела себя «с такой стойкостью, что никогда больше не могла свернуть со своего пути, какие бы атаки ни предпринимали на нее Сатана и мир»[71].

Жанну д’Альбре горячо приветствовали другие протестантские игроки на международной сцене. Кальвин первым написал ей в середине января 1561 года, заявляя, что у него нет необходимости наставлять ее, поскольку «когда я вижу, как дух Господа управляет вами, у меня больше поводов благодарить вас, чем уговаривать». Послу Елизаветы Трокмортону дали указания поздравить Жанну с ее «приверженностью истинной вере», отмечая, что сегодняшнее время предоставляет «большие возможности поддержать друзей».

И Кальвин, и королева Елизавета сожалели о вероотступничестве Антуана, которого назначили генерал-лейтенантом Франции, как обещала Екатерина. Флорентийский посол счел его назначение признаком слабости Екатерины, заявив, что она «окончательно доказала, что всего лишь женщина». Однако полученная Антуаном награда оказалась менее значительной, чем он ожидал. Когда он предложил, чтобы в случае болезни Екатерины ее обязанности возлагались на него, ее ответ прозвучал однозначно: «Я никогда не буду слишком больна, чтобы не иметь сил контролировать все, что касается службы королю, моему сыну».

В середине 1561 года, задержавшись по необходимости перед отъездом уладить дела в Беарне (не в последнюю очередь чтобы обеспечить защиту своих кальвинистских священников), Жанна д’Альбре отправилась воссоединиться с мужем при французском дворе. Наверное, она надеялась укрепить его в протестантской вере.

Испанский посол сообщал, что по пути «еретики везде ждали ее приезда, как будто она Мессия, потому что они уверены, что Жанна ради них сотворит чудеса. Лично я не испытываю по этому поводу никаких сомнений, поскольку, куда бы она ни пошла, ей не оказывают никакого сопротивления». Трокмортон рассказывал министру Елизаветы Сесилу, как после отъезда Жанны из Орлеана 25 набожных дам, «лучшие из 60», отбросили свои рясы и начали взбираться на стены, настолько они уверовали в «предрассудки монашества и радости светского общества». Венецианский посол назвал Жанну женщиной di terribile cervello (недюжинного ума). Екатерина заметила испанскому послу: «Нам будет непросто жить с ней».

Жанна д’Альбре стала центром протестантизма при французском дворе: учредила духовный совет, радушно принимала новых проповедников, привлекала последователей среди других молодых придворных дам и регулярно посещала протестантские службы «с открытыми дверями». Она также сообщила в Англию, что Елизавета Тюдор пользуется «большим доверием, прежде всего за твердую поддержку дела Господа. [Жанна] была рада узнать, что из часовни королевы убрали свечи и подсвечники». Супруг Жанны Антуан, напротив, в эти месяцы посещал и протестантские, и католические богослужения.

Антуан к этому времени имел славу бабника, слухи об этом дошли даже до Кальвина в Женеве, он встретил это известие с глубоким осуждением. Антуан увлекся одной девушкой из свиты Екатерины Медичи. Даже Кальвин предпринимал попытки спасти брак Антуана с Жанной, но ничто не могло сравниться со стараниями противоположной стороны, Испания даже предложила Антуану другое королевство, чтобы компенсировать потерю Наварры.