Игра Льора

Но сожалеть о его незнании не хватало времени. Софья терялась в переплетениях дверей и галерей, надеясь, что перед ней никто не выскочит из стены. Впрочем, плох хозяин, который не знает до мелочей своего дома. Стоило приблизиться к комнатке, где все громче звенел самоцвет саркофага, как, наверное, с потолка диким тигром спрыгнул льор.

Софья созерцала пламя в его расширенных глазах, разве только во рту не проступали клыки. Раджед взмахнул рукой с тростью – и вновь пространство закружилось, пол и потолок поплыли неровными линиями, меняясь местами, закручиваясь протуберанцами.

Пленница непреклонно остановилась напротив него, скрестив руки, прикрывая жемчужину. Она только разочарованно покачала головой, даже без слов осуждения. Ей уже так надоела эта игра, что не оставалось сил даже для страха. И, кажется, его отрезвил этот ненормальный покой. Раджед мотнул головой, сжимая кулак возле сердца, устало прикрывая глаза и шепча:

– Хватит! Больше никаких иллюзий.

Что-то щелкнуло взорвавшейся петардой, стены с изумлением поспешно поползли на свои законные места, восстанавливая узор кирпичной кладки.

– Вы это говорите себе? – колко заметила Софья. Мстительная злость все плотнее охватывала ее при виде мучителя. Лопатки больше не сводило от чувства незримых крыльев.

Раджед растерянно приближался к ней мелкими шагами, теребя жабо рубашки, точно ему не хватало воздуха. Он хрипло продолжал, не забывая одновременно о неизменном лукавстве изречений:

– Да! Вот он я весь, перед тобой. София… Я ведь спас тебя.

– Спасли? Да… Вы отправились за мной в башню Илэни, – все так же непреклонно перебивала Софья. – Я благодарна за это. Отдельно за спасение. Но ведь это вы затащили меня в свой мир! Вы не говорили, как здесь опасно!

– Опять на «вы»… – вздохнул Раджед, уставившись куда-то в стену сумрачной галереи, точно там происходило неслыханное действо.

– А как еще надо? Но зачем? Зачем?! Здесь ужасно!

Он помолчал, точно ломая себя, свою едкую гордыню, и наконец проговорил:

– Да. Не отрицаю, уже не отрицаю. Эйлис – опасное место.

Софья прислушалась, ей померещилось, что она встретилась с настоящим Раджедом, а не его парадной маской, не его игрой на публику. Но артист продолжал свою трагикомедию на сцене сломанных судеб.

– Но неужели ты не чувствовала, что именно этот мир звал тебя с детства? – Льор подошел к ней, но Софья отступила на шаг. – Я недавно это понял.

– Чувствовала, – призналась она, ощутив безотчетную горечь. – Но даже если так, я здесь не нужна. К тому же откуда мне знать, что вы снова не лжете?

– Насчет спасения? Ты не веришь, что я сражался ради тебя?

Раджед задрожал от негодования. Он яростно рванул камзол и рубашку, срывая застежки, зазвеневшие позолоченными завитками по равнодушным плитам. Слегка обнажилась мускулистая жилистая грудь… вся перечерченная едва зажившими, кое-где кровоточащими глубокими порезами, точно его исполосовал огромный дикий зверь.

– Вот это не доказательство? Думаешь, я сам их нанес? – прошипел ожесточенно Раджед, поспешно прикрывая рубашкой свидетельства поединка, горестно отводя взгляд. Может, он заметил, как побледнела Софья, может, уже не надеялся докричаться до нее. Они говорили на разных языках. Хоть магия переводила каждое слово, она не доносила смысл.

Теперь же Софья остолбенела, почудилось, что за шиворот вылили водопад ледяной воды. Она еще никогда так близко не видела столь жутких ран с припухшими краями и с трудом представляла, какая боль сопровождает каждый порез, лишь догадываясь. Казалось, она бы не выдержала такой муки. Максимум, что доводилось пережить ей, – это разбитые коленки и ссадины. Вот еще Илэни полоснула по щеке. Но здесь же… Точно полотно, на котором сама жизнь начертила цену смертоносных поединков.

Софья впервые видела так много ран. Ее отец никогда и ни с кем не дрался. Честно признавался, что, во-первых, против таких методов, а во-вторых, просто не предназначен для драк. Казалось, что Раджед со всей его утонченностью и манерностью тоже не был создан для прямого противостояния. Она ошибалась, слишком беспощадно не верила.

– Не сами, простите, – пробормотала смущенно Софья. Ее обжигал невероятный стыд за то, что она даже не сказала по-человечески спасибо за помощь малахитовому льору. А ведь будь Раджед чудовищем, он бы просто грубо заткнул ее, не стал откликаться. Но он прислушался без всякой выгоды для себя. И победа над врагами далась ему нелегко. Пять шрамов наискосок – чуть более старых, и еще три – совсем свежие, незалеченные. С них сочились рубиновые капли и прозрачная лимфа.

Софья невольно потянулась к ткани рубашки, чтобы рассмотреть пугающие следы, которые отрезвляли ее, отгоняли то темное и жестокое, что выглядывало недавно из зеркал. Дыхание перехватило еще раз, когда она воочию узрела, какой ценой льор удерживал все эти годы власть, какой ценой отправился за ней. А ведь мог бы и бросить в темнице у Илэни и Нармо, наплевать на судьбу малахитового льора. Все же ради «вещей» не идут на такие жертвы.