Игра (ЛП)

Совершенно точно исчез – Гэлли знала. Она стояла и думала, что может сказать бабушка, если Гэлли просто перейдет через дорогу, позвонит, и бабушка откроет дверь. Мысль об этом была почти невыносима. Нет, она должна каким-то образом вернуться в сад.

Она с сомнением начала пробираться среди лавровых кустов. Она толкала, и шуршала, и ныряла, и шумела, и некоторое время размышляла, не придется ли ей просто встать и позвать на помощь, или даже остаться в кустах навеки. А потом она неожиданно вышла из них и оказалась в саду, едва не наступив на свой каменный сад. Гэлли готова была угрюмо пнуть его, разбив на кусочки – он был лишь кучей камешков с закрепленным в ней увядшим папоротником, а того милого мальчика разрывали на части его собственные собаки, – когда услышала, как ее зовет бабушка. Гэлли забыла, что ей не следует бегать, и изо всех сил понеслась по тропинке к двери в сад.

- Думаю, Флейта – древнее сверхъестественное существо, - не подумав, сообщила она бабушке, тяжело дыша.

- О, только посмотри на себя! – воскликнула бабушка. – Как ты умудрилась стать такой неопрятной?

- В кустах. Я просто зову его Флейтой, потому что не знаю его настоящего имени, - пролепетала Гэлли. – У него зеленый шарф и волосы как у Марсии.

Бабушка окаменела:

- Не могла бы ты немедленно прекратить выдумывать, Гэлли? Здесь дядя Юлион. Он хочет видеть тебя за чаем в гостиной. Если бы не это, я бы отправила тебя спать без ужина за твои выдумки. Немедленно иди причешись и надень чистое платье. Я хочу, чтобы через десять минут ты была внизу и выглядела прилично! Так что поторопись!

Гэлли протрезвела. Она поняла, как глупо было упоминать бабушке про Флейту. Флейта являлся – если кто-нибудь вообще это мог – тем, кто выходит за пределы бабушкиных границ. Для Флейты не существовало стен. А бабушка постоянно воздвигала стены, подумала Гэлли, торопливо идя по коридору. Она преодолела половину лестницы, когда услышала, как дедушка и дядя Юлион, споря, выходят из комнаты с картами. «Забавно, - подумала она, подглядывая через перила, - как необычные вещи всегда происходят все разом». Дядя Юлион появлялся здесь только раз в год, и когда это случалось, дедушка всегда был крайне вежлив с ним. Но сейчас дедушка кричал на него.

- Берегись! – орал дедушка. – Еще немного глупостей с идиотским контролем, и я уйду! И что ты будешь делатьтогда?

Когда Гэлли продолжила подниматься, дядя Юлион что-то успокаивающе говорил. Она снова посмотрела на них на следующем повороте лестницы. Оба были высокими дородными мужчинами, но если дедушка был седым, дядя Юлион обладал кудрявыми светлыми волосами и сочетающимися с ними светлыми усами и бородой. Он отступил назад, когда дедушка буквально заревел:

- О, да, я могу это сделать! Я делал это прежде, и тебе совсем не понравилось, не так ли?

- Гэлли! – крикнула бабушка. – Ты переоделась?

- Почти, бабушка! – крикнула Гэлли в ответ и бросилась в свою комнату.

Там она стащила с себя грязное платье, натянула новое и сумела заставить волосы гладко лежать, смазав их водой, которой отскребла свои грязные колени. После чего она скромно спустилась в гостиную, где бабушка разливала чай, а дедушка и дядя Юлион с милыми улыбками пили его, будто не ругались только что в коридоре.

Никто не обратил на Гэлли внимания. Она села в вышитое кресло, грызя твердый как камень пирог – что заставило ее чувствовать себя маленькой белкой, – и слушала, как трое взрослых говорят о событиях в мире, науке, фондовой бирже и о каких-то доисторических резных фигурках, которые кто-то нашел в пещере рядом с Ноттингемом. Если дядя Юлион специально хотел видеть Гэлли, он ничем не давал это понять. Он только однажды посмотрел на нее. И Гэлли была поражена, какой лживый вид придают ему морщинки вокруг глаз. Она подумала, что, наверное, это из-за того, что она только что видела Флейту. Зеленые глаза Флейты смотрели прямо и открыто, без малейших попыток спрятать чувства. Глаза дяди Юлиона просчитывали и скрывали. Гэлли поняла, что совершенно ему не доверяет.

Когда чай закончился, дядя Юлион с тихим ворчанием подался вперед и ущипнул Гэлли за подбородок.

- Будь теперь хорошей девочкой, - сказал он, - и слушайся бабушку с дедушкой.

Его улыбка, полная фальшивой доброты и скрытого смысла, по-настоящему разозлила Гэлли. И от его щипка было больно.

- Почему ты такой лживый? – спросила она.

Бабушка застыла как столб. Дедушка немного сжался, как будто ожидал, что его ударят. Однако дядя Юлион откинул голову назад и от всей души рассмеялся.

- Потому что мне приходится, - ответил он. – Никто не ждет честности от бизнесмена, дитя, - и он снова захохотал.

После этого дядя Юлион ушел – дедушка самым дружелюбным образом проводил его до поджидавшего такси, – и на Гэлли обрушился бабушкин гнев.

- Как ты смеешь так грубить бедному дяде Юлиону! – сказала она. – Поднимайся в свою комнату и оставайся там! Не желаю видеть тебя, пока ты не вспомнишь, как следует себя вести.