Игра мудрецов

– Мы оказываем уважение мертвым, потому что без них не было бы нас. Предки верили, что память спасает, что без прошлого нет будущего. Мы же не звери, чтобы бросать тела как попало.

Генри кивнул. Он понял это так легко, будто уже знал когда-то давно, но забыл. Ему вдруг стало тошно – запах мокрой перекопанной почвы был прямо как в его сне. Он вспомнил свои руки, перепачканные землей, и к этому внезапно добавилось другое воспоминание: он моет ладони в ручье, потому что боится, что кто-то заметит землю у него под ногтями и поймет, что он сделал. Ощущение было таким ярким, что Генри вздрогнул и, чтобы не думать, спрыгнул с коня и начал разглядывать чурбаны.

Увиденное поразило его так, что он тут же забыл обо всем остальном. На всех свежих надгробиях были одни и те же цифры: 19, 20, 21. Даты в королевстве считали от Зимнего дня. Генри вспомнил, что, когда он нашел корону, был семнадцатый день, а значит, сейчас двадцать первый.

Жители не бросили свою деревню. Они все умерли – сегодня, вчера и позавчера. Генри опустился на землю, тупо глядя на вырезанные на ближайшем надгробии лук и стрелу, а выше имя «Сайлас Алскер» и число 20. На соседнем чурбане было нацарапано «Мог залечить свои раны». На следующем – «Швея». Некоторые успели найти свои дары, прежде чем умереть.

– Он не убивал кур, они ему не нужны, – выдавил принц. – Это лютая тварь. Они убивают только людей. Зачем гаденыш соврал?

Генри даже отвечать не стал, и так понятно: они бы не приехали, если бы знали, как это опасно. В королевстве, где за триста лет все в совершенстве научились не лезть в чужие дела, никто не явился бы сражаться с тварью, способной за три дня уничтожить целую деревню. Генри волновал другой вопрос: если зверь убил всех, кто закопал последних?

Он пошел вдоль надгробий, глядя себе под ноги, и скоро нашел то, что искал. По мокрой земле тянулась цепочка следов, такая четкая, что сразу было ясно: они появились уже после дождя, а значит, кто-то скрылся как раз перед их приходом. Отпечатки небольших ног вели в ближайший к огородам дом, и Генри пошел туда, чувствуя, что притихший Эдвард идет следом.

В доме пахло золой и сыростью, за дверью в соседнюю комнату кто-то шумно, неровно дышал.

– Мы пришли помочь. Это белый рыцарь, а я его слуга, – проговорил Генри, едва замечая, что все еще повторяет эту глупую, смешную ложь. – Не бойся.

Половицы надрывно заскрипели под его ногами, когда он медленно перешагнул порог второй комнаты. За дверью сидела женщина с прилипшими к лицу мокрыми волосами и с топором в руках. Она была очень худая, а живот большой и круглый, как у зверей, когда они ждут детенышей.

– Ты вырезала рисунки на могилах. Ты мастер по работе с деревом. Ты храбрая и умная, ты хорошо пряталась, и он не нашел тебя, – сказал Генри, глядя в ее бессмысленные от страха глаза. – Расскажи про зверя. Нам надо придумать, как его победить.

Вместо ответа женщина встала и, пошатываясь, направилась к входной двери. Сделав десяток шагов по улице, она остановилась и ткнула пальцем в землю, усыпанную мелкими камнями. Генри сглотнул. Вдоль улицы росли высоченные старые деревья, и благодаря им глубокие следы, оставленные еще до дождя, размыло не до конца, – в них налилась вода, но форма еще угадывалась.

Каждый след был в три раза больше его собственного, и Генри едва не попятился, но вместо этого по охотничьей привычке заставил себя присмотреться внимательнее. Следы могут много сказать о том, кто их оставил. Этот зверь куда крупнее лося, ходит на четырех лапах, непохожих на лапы других зверей: пять длинных суставчатых пальцев, почти человеческих, только с острыми, загнутыми вперед когтями. Генри огляделся. На стенах и порогах домов кое-где остались несмытые дождем следы крови, будто зверь с невероятной силой бил людей обо что попало.

– Почему вы все не сбежали? – выдохнул Эдвард. – К северу есть другая деревня, я помню карту!

Женщина посмотрела на Генри тоскливым взглядом, будто просила его объяснить, чтобы ей не пришлось тратить слова, – и Генри догадался, что она хочет сказать. Он помнил, отчего люди были в таком отчаянии, когда Освальд уничтожил их дома.

– Их бы никто не принял, люди ненавидят бездомных, – медленно проговорил он. – Никто не оставит свое жилище по доброй воле. Позавчера, когда зверь явился в первый раз, вы думали, что больше он не придет. Но он пришел. А потом вернулся в третий раз.

Она мелко закивала, прикусив трясущуюся губу.

– А если он и за вами вернется? – не отставал Эдвард, и голос его слегка окреп, будто он вспомнил, что должен казаться храбрым. – Я сын короля, и я вам приказываю уходить.

Он лихорадочно зашарил по карманам и вытащил значок с надписью: «Верный друг короля».

– Помните, в сказках король давал такой знак героям и храбрецам? – с неловкой улыбкой спросил Эдвард, и женщина завороженно кивнула. – Вы достойно похоронили мертвых, несмотря на страх. Когда в той деревне увидят знак, они поймут, что вы не лжете. Скажите, что сын короля велел оказать вам помощь.