Игра на двоих (СИ)

Тем же вечером мы пытаемся сделать вид, что ничего не произошло, и устраиваемся в глубоких креслах библиотеки с книгами в руках. Ментор продолжает пересказывать историю Панема, но сегодня даже самые интересные и загадочные факты оказываются не в силах увлечь меня. Смотрю на Хеймитча, а перед глазами стоит перекошенное ненавистью лицо матери Джаспера. Слушаю голос ментора, а в ушах звенят крики распаленной толпы. Все, чем я пыталась заполнить образовавшуюся внутри пустоту на протяжении долгих недель, исчезает. Я снова чувствую, как она медленно поглощает меня, лишает того подобия опоры, которую я успела обрести во многом благодаря стараниям своего наставника.

Очень скоро Хеймитч понимает, что подопечная даже не пытается делать вид, что слушает его объяснения. Он замолкает, пытаясь таким образом привлечь мое внимание, но я не сразу замечаю повисшую в комнате тишину.

— Эрика?

Я продолжаю молчать и лишь глубже и глубже вжимаюсь в кресло, прижав колени к груди и обняв себя за плечи.

— Не делай этого, детка, — предостерегающим тоном, медленно, почти по слогам произносит мужчина. — Не уходи.

— Почему?

— Потому что это путь без надежды на возвращение.

— А куда возвращаться? , — немного помолчав, вопросом на вопрос отвечаю я. — К людям, которые меня ненавидят и желают, чтобы я сгорела в адском пламени? К родителям, с которыми мы стали чужим людьми? В Капитолий, который хочет использовать меня в качестве безвольной игрушки, дергая за ниточки, как покорную марионетку?

— Ко мне.

— Зачем все это, Хеймитч? — равнодушно спрашиваю я, отвернувшись и уставившись в окно. — Почему ты так настойчиво пытаешься меня вернуть?

— Потому что полгода назад именно ты заставила меня измениться. Отказаться от жалкого существования, которое я влачил на протяжении целой вечности, до встречи с тобой. Начать жить. Огонь, который я видел в твоих глазах, не только поддерживал твою жизнь, но смог согреть и меня. Я не должен был позволить этому пламени погаснуть.

— Оно уже погасло, если ты не заметил, — фыркаю я.

— Я был готов на все, чтобы зажечь его снова, — упрямо заявляет Хеймитч.

Я медленно поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов вперед, к стоящему в центре комнаты ментору.

— Ты делаешь все это только из благодарности? Из чувства долга? Ты ничего мне не должен.

Внезапно я вижу в самой глубине темно-серых глаз тщательно скрываемые боль и разочарование.

— Нет. Я уже говорил об этом и готов повторять вновь и вновь. Я просто не смогу жить в мире, в котором нет тебя. Я не выживу, потому что моя жизнь заключена в той, кто стоит напротив меня и делает вид, что ей безразличны мои слова. Я могу замолчать. Или уйти. Неважно, что случится со мной, — ты и так знаешь, что твоя жизнь значит для меня куда больше, чем собственная. Если тебя не будет рядом — не страшно, главное — чтобы ты жила.

— Ты говорил, что не покинешь меня даже если я попрошу тебя об этом, — усмехаюсь я. — Готов нарушить обещание?

— Просто я вижу, что мои попытки доказать тебе ценность нашей жизни так ни к чему не привели, — печально констатирует мужчина. — Скажи, детка, ты правда хочешь, чтобы я ушел? Чтобы отпустил тебя?

В тот момент я понимаю, что ментор разочарован не в подопечной, а в себе самом, в том, что не смог рассчитать собственные силы. Следующие пять минут проходят в молчании. Наконец Хеймитч едва заметно качает головой и делает шаг в сторону прихожей. Затем еще один. Так, медленно, все оттягивая решающий момент, он готовится уйти, и расстояние между нами становится все больше.

Внезапно я в полной мере осознаю причину, по которой злилась на Хеймитча весь последний месяц, пока тот возвращал меня к жизни. Он был близко, и порой мне казалось, что все это слишком, что это переходит все границы, что он нарочно привязывает меня к себе, чтобы я стала зависеть от него и не смогла отказаться от его присутствия, от его близости. Вот только все это время я просто не желала взглянуть правде в глаза: меня раздражало, что между нами все еще оставалась последняя граница, к которой он так и не решился подойти. Ментор был слишком близко, но я хотела, чтобы он стал еще ближе.

— Нет. Не хочу. Не уходи.

Хеймитч моментально оборачивается, но не подходит ко мне. Вместо этого он остается стоять у двери и продолжает прерванный разговор.

— Я пытался сделать все, что в моих силах, чтобы удержать тебя в этом мире. Старался отвлечь тебя, не допустить воспоминаний о случившемся. Заполнить каждую минуту твоей жизни, чтобы показать, ради чего стоит жить.

— Значит, этого мало, — сказанные мной слова звучат жестоко и эгоистично, но я не в силах смягчить их.

— Я не понимаю, Эрика, — в голосе Хеймитча звучит отчаяние. — Помоги мне: скажи, что тебе нужно.

Я наконец отваживаюсь взглянуть мужчине в глаза.

— Это же так просто, ментор. Мне нужно больше.