Игра на двоих (СИ)

И вот мы стоим у парадного входа, ожидая начала церемонии. Эффи молча протягивает карточку с речью, Цинна цепляет на воротник миниатюрный микрофон и поправляет аккуратные сборки платья. Пытаюсь поймать взгляд Хеймитча, но мужчина упорно отводит глаза. Почему-то меня не оставляет ощущение недосказанности. Приходит время местным жителям поближе познакомиться с Победительницей Семьдесят Третьих Голодных Игр. С этого момента начинается обратный отчет дней, составляющих Тур Победителей. Знаю, он начался еще в моем родном Дистрикте, но там все было по-другому. Я знала, чего ждать. Я была готова увидеть злость, ненависть, зависть в глазах толпы. В Двенадцатом меня слишком хорошо знают. Их не обмануть. А в остальных Дистриктах у меня еще есть шанс. Я изо всех сил удерживаю в памяти внимательные и любящие взгляды родителей, одобрительную улыбку Цинны, ценные советы Хеймитча, указания Эффи. Это придает мне сил, которые необходимы сейчас не меньше, чем во время Игр. Итак…

Дистрикты Десять и Одиннадцать. Основное занятие: скотоводство и сельское хозяйство. Внешне сильно напоминают небольшие и очень бедные деревни, окруженные бескрайними полями, на которых работают почти все местные жители, включая малых детей и стариков, а также пастбищами, где лениво бродят стада. Школы отсутствуют. Как только ребенок немного подрастает, его моментально отправляют собирать урожай или учиться обращаться со скотом. Жесткие, даже жестокие порядки. Малейшая провинность — сотня ударов плетью. Попытка спрятать, а затем унести домой выкопанный или сорванный съедобный плод или кусочек мяса — расстрел на месте. Каждый год, при отсутствии стихийных бедствий вроде засухи, рабочие получают неплохой урожай, но его — как и заготовки — забирает Капитолий, оставляя местных жителей медленно и мучительно умирать от голода. Здесь нет достопримечательностей, кроме уже упомянутых полей, лугов, огородов и фруктовых садов, а потому мы ограничиваемся лишь праздничным ужином в компании чиновников и их семей в Доме Правосудия. Вечером, после окончания рабочего дня, местные жители собираются на Площади. Очень красивая темнокожая девочка с глазами цвета охры в Одиннадцатом и ее ровесница с бледной, почти прозрачной кожей и россыпью веснушек на лице в Десятом выходит на сцену, чтобы вручить мне букет и памятную табличку. Окинув быстрым взглядом ее тонкую фигурку, еле нахожу в себе силы улыбнуться в ответ. Погибшие трибуты: Рико и Миэль, Тор и Тена. Да, я убила одного из трибутов Десятого, но оба Дистрикта не привыкли выигрывать, а потому мое появление не вызывает недовольства. Они, скорее, слегка удивлены тем, что победу одержал Двенадцатый, мало чем отличающийся от них по материальному положению. Мало того, в глазах некоторых людей — и молодых, и старых — я вижу что-то, отдаленно напоминающее благодарность. Я теряюсь в догадках, чем вызвано столь теплое отношение.

«Единство — вот наша сила… »

Дистрикты Девять и Восемь. Пищевая и текстильная промышленность. Кому-то это может показаться странным, но жители первого голодают ничуть не меньше, чем обитатели второго. Вся производимая продукция отправляется в столицу. Слабые, худые, мертвенно-бледные дети. Едва держащиеся на ногах взрослые. Умирающие от голода старики. Мы едем в фургоне по центральным улицам промышленных городов, и на пути нам то и дело попадаются нищие, робко просящие подаяние. Миротворцы прогоняют их, замахиваясь оружием. Мы не должны видеть все это, не должны знать, как обстоят дела в реальности. Но мы видим. Хеймитч садится рядом со мной и пытается отвлечь меня от созерцания столь печальной картины. Я лишь грустно улыбаюсь в ответ на его комментарии. Не стоит, ментор. Я уже в состоянии наблюдать и делать выводы самостоятельно. Посещаем местные фабрики и магазины. Мне слегка неловко принимать приглашение на ужин, но отказаться невозможно. С удивлением замечаю, что мэр и его семья бедствуют точно так же, как и простые жители. Во время выступления замолкаю на середине речи и одариваю собравшихся долгим, внимательным взглядом. Погибшие трибуты? Я не знаю и, честно говоря, не хочу знать их имен. Все, что я могу сказать — у них не было шансов. Даже их родители понимают это. А потому я снова вижу в глазах людей не немой укор или зависть, но что-то другое, более светлое. Как ни стараюсь, мне не удается подобрать названия этому чувству.

» …В Голодных Играх нет победителей и проигравших…