Игра на двоих (СИ)

Я приоткрываю глаза и меня тут же ослепляет луч послеполуденного солнца, бесцеремонно заглядывающего в окно. Вот тот свет, что я видела в том темном тоннеле. Это была всего лишь игра моего больного воображения. Чувствую внезапное головокружение и опираюсь рукой о подоконник, чтобы не упасть. Вдох-выдох. Все в порядке. Ты в безопасности. Все увиденное — лишь плод твоей фантазии. Помотав головой, выпрямляюсь и встречаюсь взглядом с Хеймитчем. Эбернети неторопливым жестом ставит опустевший стакан на столик и спускает ноги на пол, а затем снова поднимает на меня глаза. Побелевшие губы растягиваются в грустной, даже жалкой улыбке. В голове звучит его низкий, хриплый от волнения и выпитого вина голос. «Не стоит мне мешать. Не сегодня. Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что я чувствую, детка». Вместо того, чтобы уйти и оставить нас обоих в одиночестве, я стремительно подхожу к нему и кладу руки на сгорбленные плечи. И Хеймитч принимает правила игры. Если страдать, то вместе. Хеймитч притягивает меня к себе и утыкается лицом в мой живот, задирая короткую майку. Я обнимаю его за шею. Словно пытаясь вытянуть друг из друга всю боль, мы все крепче прижимаемся один к другому. Дверь со свистом распахивается, впуская Бряк. Она окидывает нас настолько быстрым, мимолетным взглядом, что я не успеваю понять, какой он — неодобрительный? уничтожающий? понимающий? или жалостливый? Даже не взглянув на вошедшую, Хеймитч выпускает меня из объятий, откидывается на низкую спинку кресла и усталым жестом трет покрасневшие глаза. Я отхожу к окну и делаю вид, что наблюдаю за проносящимся живописным пейзажем. Он все так же прекрасен. Так же, как в мою первую поездку на этом поезде. Нигде, даже в Капитолии, я не видела таких насыщенных цветов. Белоснежный. Прозрачно-голубой. Темно-зеленый. Лимонно-желтый. Бесконечность. Капитолийцы, следуя каждому капризу моды, стараются воспроизвести цвета природы, но им никогда не передать тех естественных оттенков, которые я вижу, просто посмотрев в окно. Солнце заливает светом опушку леса, отражаясь в глубоких водах кристально-чистого озера.

От созерцания приятной глазу картины и нахлынувших воспоминаний меня отвлекает появление трибутов. Словно сговорившись, они один за другим входят в столовую, одновременно подходят к нам и опускаются в кресла. В каждом их жесте чувствуется напряжение. Знаю, им приходится приложить немало усилий, чтобы скрыть животный страх при мысли о том, что их ждет. На щеках Прим виднеются не высохшие дорожки слез, руки Пита сжаты в кулаки. Парень по очереди окидывает нас внимательным взглядом. Я отвожу глаза. Хеймитч встает, наполняет бокал и возвращается на свое место. Эффи садится на край стула и наблюдает за нами из-под опущенных ресниц, но отчего-то молчит, делая вид, что занята своим маникюром.

Вновь взглянув на мальчика, замечаю, как тот подобрался, будто готовясь к первой схватке. В его глазах проскальзывает тень сосредоточенности и решимости.

— Ну, что? Когда мы… — он на мгновение запинается, но тут же продолжает. — Когда мы начнем?

— Начнем … что? — опьяневший мужчина пытается сфокусировать взгляд на парне.

— Ну, ты же наш ментор. Ты должен подготовить нас к Играм. Давать советы. Объяснить, как завоевать спонсоров.

— Советы хочешь услышать, значит? — зловеще улыбается Эбернети. Я, уже догадываясь, что последует за этой улыбкой, пытаюсь остановить его, но тот жестом прерывает меня. — Что ж, вот первый и последний. Вы оба умрете, и очень скоро. Просто примите это как должное и наслаждайтесь последними днями вашего жалкого существования.

С этим словами напарник запрокидывает голову, поднимает стакан и разражается громким смехом. Эффи лишь закатывает глаза и брезгливо отворачивается, я укоризненно восклицаю «Хейм!», девочка со страхом в карих глазах вжимается в кресло, Пит же медленно поднимается на ноги и, рванувшись в сторону Хеймитча, пытается отобрать у него стакан, но мужчина проворно уворачивается и резким движением опрокидывает его обратно в кресло. Отлично, мне только не хватало разнимать ментора и трибута. Оба, как оказалось, с характером.

Несколько минут спустя, выпроводив Эбернети и Бряк, я снова поворачиваюсь к своим подопечным и, оперевшись руками о спинку кресла, пытаюсь извиниться за поведение старшего ментора.

— Значит, так. Давайте для начала познакомимся, потом я проведу для вас краткий инструктаж, как вести себя в ближайшие пару дней, пока мы добираемся до столицы.

Ответом мне служат два коротких кивка.

— Начнем с начала. Меня зовут Генриетта. Можете звать Этти или Эрика.

— Пит, — отвечает парень.

— Примроуз, — шепчет девочка.