Игра на двоих (СИ)

— Нет, ничего. Иди отдыхать. А мне надо поговорить с Эффи, — он пристально смотрит мне в глаза, но явно не решается сказать то, что собирался.

Кивнув, я спускаюсь по лестнице, прохожу по коридору и возвращаюсь в наш пентхаус. Хеймитч идет следом за мной, и я чувствую его взгляд вплоть до того момента, когда он задерживается в гостиной, а подопечная уходит в свою комнату.

На следующее утро, проснувшись в шесть часов, понимаю, что больше мне не уснуть. По привычке приняв холодный душ, отправляюсь в столовую. Хеймитч и Цинна уже пьют кофе и бурно обсуждают сегодняшний вечер. Ментор приглашает меня присоединиться. Я беру стакан сока и устраиваюсь напротив мужчины.

— Тебе нужно поесть: впереди сложный день, а завтра — начало Игр, — уговаривает Цинна.

— У меня нет аппетита, — отмахиваюсь я. — Расскажите лучше, что меня ждет сегодня вечером.

— Пока я буду готовить тебя к встрече с Цезарем и зрителями, стилист закончит твой костюм.

Я с неподдельным интересом поворачиваюсь к Цинне.

— Что на этот раз?

— Сегодня ты должна выглядеть чуть более женственно, чем на Параде, поэтому я остановил свой выбор на вечернем платье.

— Задача усложняется, — нервно усмехаюсь я. — Мне потребуется время еще и на то, чтобы привыкнуть к наряду и каблукам.

— Я тебе помогу, — заметив, что я начинаю нервничать, стилист всеми силами старается меня приободрить.

— А можно и мне за этим понаблюдать? — у ментора загораются глаза. — Наш воин-одиночка, да еще в платье — на это стоит взглянуть!

— Зрителям полработы не показывают, так что подождешь! — Цинна никому не позволяет вмешиваться в священный для него процесс подготовки трибута к встрече со зрителями.

— Ладно, ладно, убедил! Можно мне ее хотя бы сейчас забрать к себе? Я все-таки ее ментор!

— До трех она в твоем полном распоряжении; мне потребуется пара часов, чтобы привести ее в порядок.

— Отлично, нам хватит, — удовлетворенно кивает ментор.

— Смотрю, вы с ним подружились, — мимоходом замечаю я, пока мы устраиваемся в гостиной.

— Мы оба хотим, чтобы ты выжила — на том и сошлись. Он отвечает за твою привлекательную внешность, я — за богатый внутренний мир, — просто отвечает ментор. — Начнем?

Следующие несколько часов Хеймитч учит меня, как следует вести себя на сцене: как одним появлением завоевать внимание зрителей, как сидеть, куда и как смотреть, как улыбаться, каким тоном отвечать на вопросы ведущего, как держаться непринужденно и в то же время слегка отчужденно, как показать свою независимость. На собственный страх и риск он решает оставить образ гордой и неприступной девушки, сильной, загадочной и опасной. Теперь, после демонстрации, мне больше не нужно притворяться беззащитной, что меня только радует.

— Все будут улыбаться, тебе это не нужно — ты должна показать, что тебе все равно, все безразлично — зрители, спонсоры, Организаторы, Президент, Игры. Ты свободна от всего, что тебя окружает.

— Если бы… — не выдерживаю я.

— Так представь! Не нужно переигрывать — злость и ярость здесь не помогут, прибереги их для Арены. А вот холодность пригодится, как для остальных трибутов, так и для зрителей. И, конечно, спокойствие, только спокойствие. Твое чувство юмора вполне может помочь заинтересовать спонсоров — я знаю, ты способна посмеяться даже над смертью, а для них это удивительно: все остальные участники демонстрируют либо страх, либо излишнюю самоуверенность, за которую впоследствии жестоко расплачиваются. Ты же иронизируешь над всем, что видишь, Цезарь это оценит — сам без конца шутит, порой не очень смешно.

— О чем мне с ним говорить, Хеймитч? Не хотелось бы откровенничать, — признаюсь я.

— Тебе и не придется, — успокаивает меня ментор. — Переводи стрелки на то, что ты думаешь по поводу нынешней Жатвы, остальных трибутов, тренировок, Демонстрации. Расскажи, что ты ожидаешь от Игр. Занимай Цезаря разговором так, чтобы он не успевал спрашивать тебя о чем-то личном.

— Думаешь, сработает? — с опаской спрашиваю я.

— Проверено лично мной! — смеется Эбернети.

Наше время истекает, мне пора идти к Цинне. Напоследок Хеймитч обнимает меня за плечи и дает последние наставления:

— Я буду в зале, в первом ряду. Если вдруг начнешь нервничать, посмотри на меня. Представь, что ты разговариваешь со мной, как вчера на крыше, помнишь? С Цезарем вы быстро сойдетесь — очаруешь его своим остроумием и дело с концом. До остальных тебе нет дела, поняла? И постарайся все же не отравить зрителей своим ядом. У меня к нему уже выработался иммунитет, а вот им и одной порции хватит, — смеется мужчина;

— Постараюсь, — хитро улыбаюсь я.

— Вот и хорошо, волчонок. Ты справишься, я знаю, — ментор провожает меня до моего стилиста и оставляет на его попечении.

Команда подготовки работает со мной вплоть до вечера. Прежде всего следует избавиться или хотя бы замаскировать многочисленные порезы, ссадины, царапины, синяки и прочие травмы, которые я получила на тренировках с ментором. Наблюдающий за процессом Цинна не переставая качает головой:

— И как только Хеймитч тебя не убил еще до начала Игр!