Игра на двоих (СИ)

На мгновение придя в себя, замечаю, что мы приземлились на крышу Тренировочного Центра. Я не уверена, так как разум все еще отказывается адекватно воспринимать происходящее, но кажется, Хеймитч несет меня на руках. Он идет по длинному узкому, тускло освещенному коридору, заходит в просторную комнату и опускает свою ношу на стол, вокруг которого толпятся люди в белоснежной одежде. На потолке, прямо над моей головой — яркая, бестеневая лампа; ее свет на несколько секунд ослепляет меня. Краем глаза вижу, как ментора оттесняют к двери. Внезапно мне становится страшно: кажется, будто все вокруг — не человеческие существа, а переродки, очередной подарок Организаторов, еще одна опасность. Почему Хеймитч ушел? С диким криком пытаюсь подняться и сбежать из этой комнаты, выскочить наружу, к ментору, но люди в белом успевают привязать мои руки и ноги к столу. В следующее мгновение в плечо вонзается игла и свет меркнет.

Во время моего пребывания в операционной ко мне еще раз возвращается сознание: действие снотворного на организм, не привыкший к лекарствам, оказывается не таким, на которое рассчитывали врачи. Все еще плохо воспринимая реальность, я смотрю по сторонам в поисках ментора. Чуть повернув голову набок, замечаю взгляд знакомых темно-серых глаз в небольшом окне под потолком. Этого мне вполне хватает; мгновенно успокоившись, я снова засыпаю.

Проснувшись, долгое время боюсь открывать глаза, а потому полагаюсь на остальные органы чувств. Как ни напрягаю слух, не слышу ничего, кроме собственного прерывистого дыхания. В воздухе пахнет лекарствами: приторно-сладкий запах успокаивающего сиропа и резкий — спирта. Я одета в просторные штаны и короткую майку, свежие простыни приятно холодят обнаженную кожу рук. В правую вставлено несколько игл, ранки от многочисленных уколов покалывают и пощипывают. Левую руку сжимает чья-то теплая ладонь. Не открывая глаз, догадываюсь, кому она принадлежит; на место волнения моментально приходит чувство покоя и уверенности. Никто не сможет причинить мне вред.

Ментор замечает, что подопечная проснулась, и подает голос:

— Доброе утро, детка.

Наконец я решаюсь взглянуть на окружающий меня мир. Хеймитч сидит в кресле рядом с кроватью и внимательно наблюдает за моим пробуждением. Слабо улыбнувшись, пытаюсь встать, но широкая лента вокруг талии не дает мне подняться. Испугавшись, лихорадочно пытаюсь освободиться; ментор, моментально вскочив на ноги, обнимает меня и еле слышно шепчет:

— Все в порядке, не бойся. Ты в безопасности.

Я обнимаю его в ответ и прячу лицо у него на груди. Меня начинает трясти. Отстранившись, Хеймитч наклоняется ко мне, осторожно проводит рукой по моему лицу и говорит, пристально глядя мне в глаза:

— Эрика, посмотри на меня. Все закончилось, ты победила. Тебя больше никто не тронет, я не позволю. Постарайся не двигаться, иначе тебе снова введут снотворное. За нами наблюдают врачи.

— Зачем? — глухо спрашиваю я.

— Они хотят убедиться, что ты сохранила рассудок после всего, что произошло на Играх, — признается ментор. — За тобой будут присматривать еще несколько дней, отведенных на лечение.

— А ты…? — меньше всего я хочу остаться одна в этой пустой комнате, где нет ничего, кроме выбеленных стен и моей кровати. Ни одного окна. Ни двери. Меня снова охватывает паника. Я испуганно смотрю на мужчину, с нетерпением ожидая его ответа.

— Я останусь с тобой. Эффи пару раз пыталась напомнить мне об обязанностях ментора — нам пора готовить банкет для спонсоров —, но сейчас это не имеет никакого значения. Для меня важнее моя подопечная, — просто отвечает Хеймитч и садится на край постели, не выпуская мою руку из своей.

Немного успокоившись, решаю осмотреть себя, чтобы знать, к каким еще ужасам стоит быть готовой. Но ничего страшного не замечаю: на плече — белая повязка, прикрывающая еще не до конца затянувшуюся рану, нанесенную Джейком, шрамы от ожогов заметно уменьшились, кровоподтеков не видно, порезы, ссадины и царапины зажили, не оставив и следа. Я осторожно ощупываю лицо и провожу кончиками пальцев по шелковистым волосам, которые из-за попавших на них капель кислоты стали почти на треть короче и реже. Пока я оцениваю нанесенный ущерб, ментор продолжает наблюдать за мной. Закончив осмотр, вновь поворачиваюсь к нему.

— Что случилось в планолете?

— Я едва успел подхватить тебя, как ты потеряла сознание. На борту были врачи, они смогли привести тебя в чувство, но почти сразу же ввели снотворное, чтобы твой организм не тратил последние резервы. Когда мы вернулись в Тренировочный Центр, я отнес тебя в операционную, а затем меня выгнали в коридор. Кажется, я не сдержался и ударил одного из врачей, пока охрана выставляла меня за дверь, — усмехается Хеймитч. — Последнее, что видел — ты кричала и вырывалась. Ничего не помнишь?

— Мне показалось… — на мгновение прикрываю глаза и пытаюсь воскресить в памяти события тех минут. — Не важно. Очередной кошмар.