Игра на двоих (СИ)

— Детка, тебе пока не должно быть до этого дела. Вот увижу, что с тобой все в порядке — тогда и узнаешь, что творится вокруг. А сейчас — спать!

Притворившись обиженной, я отворачиваюсь к стене и сворачиваюсь клубочком. Хеймитч добродушно смеется. Передвинув кресло в противоположный угол, он садится лицом ко мне и закидывает ногу на ногу. Я наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц. В его взгляде больше не проскальзывает того безумия, которое я заметила несколько дней назад. Он снова посмеивается над моими ироничными комментариями, сухо рассказывает о том, что происходило в Штабе, пока я была на Арене, и внимательно следит за тем, чтобы я принимала лекарства, не отказывалась от обеда и достаточно отдыхала. Меня вновь охватывает уже знакомое чувство благодарности, но теперь к нему примешивается что-то еще, какое-то новое ощущение, названия которого я пока не знаю. Не хочу задумываться об этом сейчас: пока мне достаточно присутствия ментора и сознания безопасности, пусть даже временной и относительной.

Никогда не понимала, что хорошего в том, что о тебе беспокоятся — волнение за родного и любимого человека казалось мне не более чем еще одной отрицательной эмоцией. Отчасти поэтому я пресекала любые попытки родителей позаботиться обо мне, чувствуя себя совсем не комфортно от лишнего внимания и не желая доставлять им неудобств. Теперь же мое мнение кардинально меняется: сама того не ожидая, ловлю себя на мысли о том, насколько приятна для меня забота и проявление внимания и искреннего участия со стороны Хеймитча. Это и странно и понятно одновременно. Необычное ощущение. Пока мысли проносятся одна за другой, продолжаю незаметно смотреть на ментора. Усталая, но довольная улыбка, прикрытые глаза и сложенные на коленях руки с переплетенными пальцами — таким я запоминаю Хеймитча прежде, чем снова уснуть.

И вот, спустя еще какое-то время, первое, что я замечаю, проснувшись в очередной раз — к моей руке больше не тянутся многочисленные трубочки и иглы. Ленты вокруг пояса тоже нет — ничто не мешает мне встать и пройтись по комнате, что я, недолго думая, и проделываю. Хеймитч с улыбкой наблюдает, как я торопливо спускаю ноги на пол и делаю несколько шагов в нему, а затем — обратно к кровати, пробуя свои силы. Вспомнив о многочисленных травмах, полученных на Арене, осматриваю плечо — от раны не осталось даже царапины. Краем глаза взглянув на руки и ноги, отмечаю, что все отметины исчезли — как те, что я получила по воле Организаторов, так и старые, оставшиеся после нескольких лет охоты.

Подойдя к кровати, замечаю лежащую в изножье одежду, такую же, что мы носили на Арене. На мгновение перед глазами мелькают убитые мной трибуты — темно-красные пятна на груди Джейка, капли крови, стекающей из перерезанного горла Эмили, на ее куртке. Медленно одеваюсь и поворачиваюсь к Хеймитчу. Тот внимательно смотрит на меня и тихо спрашивает:

— Ты готова?

— Конечно, нет, — качаю головой я. — К тому, что меня ждет за этой дверью, нельзя подготовиться.

— Верно, детка, — ответная улыбка Хеймитча получается грустной. — На твою долю выпало немало испытаний, добрую половину которых тебе еще предстоит преодолеть. Но ты справишься, как справилась с Играми.

— Справилась ли? — я горько усмехаюсь.

— Даже не сомневайся, — твердо отвечает ментор.

Кивнув, я поворачиваюсь и иду к противоположной стене, туда, где обычно появлялась Безгласая, Хеймитч отчего-то задерживается. Уже стоя у двери, я в недоумении оборачиваюсь к нему. Он так и не сводит с меня глаз; его взгляд становится все более задумчивым и отстраненным, но почему-то мне кажется, что мысль, задержавшая его, связана со мной. Секундой позже я понимаю, что была права: ментор вплотную подходит ко мне, опирается о стену и, осторожно коснувшись рукой подбородка, заставляет меня поднять голову и посмотреть ему в глаза. Его голос звучит чуть приглушенно и немного нерешительно:

— Пообещай мне кое-что, как в ту ночь, перед Играми.

— После того обещания мне уже ничего не страшно! — посмеиваюсь я.

На этот раз ментор не разделяет моего веселья. Наклонившись ко мне так, что между нашими лицами остается лишь несколько сантиметров, он произносит:

— Помни о том, что теперь ты не одна, как на Арене. Что ты можешь в любой момент обратиться ко мне за помощью или советом. Что я всегда, что бы ни случилось, смогу помочь и защитить тебя. Что я всегда рядом. И буду рядом, пока ты сама этого хочешь. Обещаешь?

Я обнимаю его за шею и еле слышно шепчу:

— Да. Спасибо, Хеймитч. Спасибо за все.

— Не за что, детка. Ты умница, — так же тихо отвечает Хеймитч. Я словно чувствую его довольную улыбку. — Нам пора. Всем не терпится увидеть и поздравить Победительницу.