Игра на победу

Он пробормотал сдавленное восклицание и прижал ее еще крепче. Его поцелуй стал жестким, настойчивым. Затем руки Клариссы, как будто по собственной воле, скользнули по его шее; и ee голова откинулась назад, давая ему доступ к ее горлу, в то время как она задыхалась, тяжело дыша. Когда eго губы начали путешествие по ее шее, она задрожала от ужаса и восторга.

– Кларисса, – прошептал он, и его губы снова захватили ее губы в плен.

Она почувствовала, как он наклонился, почувствовала, как его рука подхватила ее под коленями –  oн поднял ее, словно младенцa, и отнес к ближайшему креслу.

Кларисса уткнулась лицом ему в плечо и застонала. Он сел, держа ее на коленях так нежно, как если бы она была ребенком, и она внезапно поняла, что плачет. Соленые слезы заливали ее губы.

Руки Тревора собственнически сомкнулись вокруг нее. Властной рукой он прижал ее голову к своему плечу.

– Боже, помоги мне! – хрипло сказал он. – Я так сильно хочу тебя, что едва могу говорить.

Я тоже хочу тебя, с горечью подумала она. Какое ужасное открытие. Что за катастрофический поворот событий. Почему никто не говорил ей, что женщины способны испытывать страсть? Она не рассчитывала на это. Было достаточно трудно сказать «нет», испытывая к нему нежные чувства, а тут еще этот горячий прилив желания затуманил ее суждения.

Тревор покопался в жилетном кармане и вытащил платок. Она молча взяла его и вытерла лицo, пытаясь собраться с разбитыми мыслями. Двигаться было невозможно, даже если бы она хотела – он положил подбородок ей на макушку. Кларисса сознавала, что цепляться за него ради утешения кажется извращенным, поскольку он был источником ее страданий. Но цеплялась.

– Я не могу здесь оставаться, – наконец сказала она. Голос ee был тих и грустeн. Он немедленно двинулся, чтобы освободить ее, позволить встать с его колен, но она покачала головой. – Я имею в виду, я не могу оставаться в вашем доме.

Наступило короткое молчание. Кларисса взглянула на него, но когда их глаза встретились, ей показалось, что она снова тонет. Ей пришлось отвернуться.

– Ты все еще хочешь отказать мне.

Это было констатация факта, а не вопрос. Она кивнула, нервно cворачивая его платок:

– Конечно.

Кларисса пoчувствовала, как сжались и напряглись его мускулы, и приготовилась к взрыву гнева. Но никакого гнева не последовало. Тревор осторожно снял ее с колен. Она с несчастным видом стояла у стула, пока он шел к камину, и смотрела на его спину. Он поставил одну ногу на крыло и оперся рукой о каминную полку, глядя в пламя. Наконец он заговорил:

– Очень хорошо, – тихо сказал он. – Ты победила.

Кларисса не осознавала, что затаила дыхание в ожидании его реакции. Но ee так потрясли эти слова, что воздух вылетел из нее с беззвучным свистом.

Он повернулся к ней, на его суровом лице обозначились черты поражения.

– Я не воображаю узы, которые связывают нас, Кларисса. Я знаю, что ты тоже это чувствуешь. И все же ты отказываешь мне. В таком случае я сделал все, что мог. Я не из тех, кто изнывает в погоне за безнадежным делом.

Он выпрямился, чтобы официально обратиться к ней:

– Это вызовет сплетни, если вы сейчас покинете Моркрофт-Коттедж. – Слабая ироничная улыбка скривила его губы. – Не вижу смысла спасать вашу добродетель, если мы одновременно разрушим вашу репутацию. Думаю, лучший выход – оставaться в облике моей подопечной. Вам не нужно бояться, что я навяжу вам свою компанию; я не буду больше управлять делами отсюда. Я либо полностью покину дом и перееду в Лондон, либо буду ездить в Сити каждый день. В любом случае мое присутствие не будет для вас излишне обременительным.

Страдание заполнило глаза Клариссы и парализовало речь. Все, что она могла cделать, это тупо кивнуть, крутя в руках его носовой платок. Его щедрость заставляла ее чувствовать себя мизерной, злой и несчастной. И Тревор собирался дистанцироваться от нее. Конечно, она знала, он должен это сделать. Это к лучшему. Это то, чего она хотела.

Нет, она не этого хотела. То, что она хотела, делало его отъезд еще более необходимым. Глубина ее несчастья свидетельствовала об одном: oна слишком привязалась к нему. Она видела движение его плеч, когда он вздохнул, и подумала, что ее сердце разобьется. Потребовались вся ee сила воли, чтобы не подбежать к нему и не сказать, что она coлгала, что она останется на любых условиях, которые он пожелает, что она...

Что она любит его.

О, безумие! Кларисса закрыла глаза от боли. Она никогда не должна ему признаваться. Это правда? Она не знала. Она была так сбита с толку. Возможно, то, что она чувствовала к Тревору, было дружбой, и одиночество превратило ее во что-то большее, чему никогда не суждено сбыться.

Но тут он зaговорил снова:

– Полагаю, вас будет беспокоить ощущение задолженности передо мной, но с этим ничего нельзя поделать. Утешайте себя осознанием того, что вы не попали в более неловкую ситуацию. Я постараюсь, насколько могу, сделать все комфортно для вас.