Игра на слух

Только там был не снег. Была выгоревшая степь, вздрагивающая под ногами, а перед этим — голый покореженный лес, словно свитый из проволоки злым волшебником-футуристом, было ревущее за горизонтом пламя… Опасность была отовсюду — деревья, как в страшном сне, могли быть капканами. Был еще человек… Или не человек, что-то трехметровое, со страшным ревом идущее на меня, с топором или дубиной. Когда я высадил в это нечто весь магазин, оно продолжало идти… И был нестерпимо жаркий день, потом ледяная ночь, которую я провел, скукожившись в чьей-то покинутой норе и не решаясь закурить. Всю ночь пришлось отстреливаться, ориентируюсь на огоньки глаз и подвывание какой-то стаи хищников. Не знаю, причинил ли я им какой-то вред, но выстрелы их испугали…

На открытом пространстве я чувствую себя уверенней, хотя ноги подкашиваются и в глотке пересохло. Автомат я выбросил — лишний вес, да и что в нем толку, если патронов нет?.. Опасность по-прежнему со всех сторон, но я тут же забываю о ней, услышав мотор. Узнаю по звуку — институтский «жук-4»… Он вылетает прямо на меня из раскаленного неба, вскакиваю, стаскиваю с себя изодранную в клочья куртку, что-то хрипло ору, размахивая ей… А в ответ — пулеметная очередь заставляет меня рухнуть ничком в жесткую траву, изо всех сил вжаться в землю…

— Ученик Чародея! — чьи-то руки поворачивают меня. Малыш.

— Я за него, — тонко и хрипло отвечаю я, морозный воздух обжигает горло.

— Кода. Все.

— Наши?..

— Не знаю. Эрик жив. Шифман, кажется, тоже. Коллинза слегка зацепили. Остальные — не знаю.

— Торан тоже живой, — мне, отчасти с помощью Малыша, удается подняться. Не слышно даже вертолетов. После всей этой лабуды тишина кажется чем-то противоестественным…

— С тобой порядок?

— Ага. Только покувыркало чуток. Десант высадили?

— Высадили, высадили… Говорят, кордон расставили. Но из тех ушло десятка три, минимум.

Кое-как забрасываю на шею ремень автомата. Дую на побагровевшие пальцы, сгибаю, морщась от боли. Шрам на морде тоже на холод отозвался, стыло и противно зудит.

Торана мы обнаружили там, где я и предполагал. Он сидел в сугробе, привалившись спиной к дереву, лицо покрыто крупными пятнами пота. Правую руку он выставил перед собой, растопырив пятерню… Метрах в трех от него замер человек в маскхалате с полуоткрытым ртом и остекленевшим взглядом, еще один лежал лицом вниз чуть поодаль, снег под ним покраснел.

— Торан, ты как?

— А-а… П-порядок… — лицо его дернулось. — Н-нога.

— Так, если я что-то в чем-то понимаю, тут не только нога, на контузию все это смахивает.

Малыш снял с шеи фигуры в белом автомат, быстро обыскал, выудив финку и пару гранат, потом отбросил с головы стоящего капюшон. твою мать, против кого ж мы дрались? Это ж пацан-штаны на лямках! Лет двадцать, от силы…

— Порядок, Торан. Можешь его отпустить.

— А?

— Отпусти его, — это мне пришлось гаркнуть чуть громче. Торан уронил руку и закрыл глаза.

Парнишка — длинный, худощавый, светловолосый- ошалело огляделся, взгляд его задержался на автомате, который Малыш ненавязчиво направил ему в живот:

— Только без паники, парниша. Усвоил?

Тот кивнул, судорожно сглотнув, потом перевел взгляд на меня и побледнел еще больше.

— Э, мужики! — к нам, увязая в снегу, торопился Эрик. — Живые, уродцы?

— Есть носилки или что-то в этом роде? Торана долбануло.

— Что именно? — Эрик одним прыжком подлетел к Торану, опустился на колени.

— Кажись, контузило. И с ногой что-то. Я ж не врач, а простой Чародей…

— Ну-ну… Ладно, ничего слишком серьезного, вроде. Тьфу-тьфу…

— А у нас тут трофей, — сообщает Малыш, кивая на пленного.

Эрик удостаивает его беглого взгляда, потом роняет:

— Сейчас насчет носилок распоряжусь, — поворачивается, чтобы уходить, и сухо сообщает через плечо:

— Миллер и Лин убиты. У Шифмана пуля в легком.

До меня доходит не сразу. Перевожу взгляд на Малыша, а он — лицо закаменело, взгляд стеклянный — медленно поднимает автомат. Моя рука неторопливо и мягко отводит в сторону ствол, голос становится прямо медовым:

— Не спеши, Малыш. Этот мальчик послушным будет. Он нам расскажет, что знает, а грохнуть его успеем.

Малыш забрасывает автомат на плечо, поворачивается и, не оглядываясь, уходит, широко шагая по глубокому снегу. А я, опустив автомат, хватаю парня за воротник маскхалата, дергаю к себе, выдыхаю прямо в расширенные страхом глаза, не узнавая своего голоса:

— Ну, молись, сучий выкидыш… Пошел!

ГЛАВА 35

Суматоха более-менее улеглась только часа через полтора, к тому времени мы все, уцелевшие в сшибке, не сговариваясь, сползлись в комнатку наверху, чуть погодя к нам присоединился и Герман. Малыш, правда, остался сторожить пленного — после того, как я привязал паренька к стулу внизу и взял с Малыша клятву, что он не вышибет ему мозги — раньше времени, во всяком случае.