Игра на жизнь

После этих слов на лице Фелиции засияла улыбка. За время общения с госпожой Пуэллой она не раз свидетельствовала её исключительные манеры и умение поддерживать благородный образ в разговоре с людьми из разных слоев. Конечно, это было у нее в крови, ведь она была из графского рода!

– Эх, – продолжал Ландер, – а ведь и наше, и их графство почти одновременно пришли в упадок. Выходит, семейство Субдола выжило. Эх, как сейчас они? Не будет лишним навести о них справки. Только я не думаю, что миссис Люденс – это мисс Субдола. Графство этой семьи расположено гораздо дальше нашей таверны. Да и не славились они любовью к картам никогда.

– Сомневаюсь, – бросил Апонан, – что та женщина происходит из благородного рода. Мало ли, как она могла получить такую фамилию, раз скрывает ее.

Фелиция уже хотела встать и возразить, но остановилась. Мистер Девиум переходил грани дозволенного! Ее покровительница – добрейшая женщина, что не переступит закон. И знала бы она, как этот мужчина отзывался о ней, то вмиг бы разорвала с ним всякую дружбу. От этой мысли Фелиция загорелась внутри. Она почти сорвалась с места и побежала искать госпожу, чтобы раскрыть ей правду об этом человеке. Но мисс Люденс подумала, что услышит больше очерняющих Апонана вещей, если послушает его еще.

– Знаешь, сын мой, оставь этот бред. Мало ли, что девица в сонливости сказала. Напутала, небось.

Апонан на это лишь фыркнул. Минуту он помолчал, затем сказал:

– А ты сыграй с ней – предложил он отцу. – И посмотри на игру внимательнейшим образом. Вот увидишь, выигрыш у неё зависит не от удачи, а от мастерства.

– О нет, штосс, – возразил Ландер. – Я одному посетителю уже проигрался вчера. А вот от пикета не откажусь.

– Ох, отец, – тяжело вздохнул Апонан, – ты опять за старое? Ты же обещался кончать с игрой?

– Так я и кончил, – ответил Ландер и забегал глазами по комнате, – только, вспомнил былое. Ты не сердись, я проиграл всего-то одну золотую и тридцать серебряных монет.

– Раз вспоминать было вздумалось, тогда иди, – хмурясь, сказал Апонан отцу, – Пусть хоть раз игра послужит добру. Уж я в столице познакомился со всеми игровыми хитростями. Накладка, передержка, наколка, крапленые колоды: эти приемы я тотчас распознаю. Или, например, популярные в штоссе атласные карты. На таких, знаешь, трением о сукно ворс пригибается в одну сторону, на нем рисуется валет. Затем, когда краска сохнет, ворс переворачивается в другую сторону, и рисуется дама. Уверен, я распознаю все её штуки!

Фелиция не успела предупредить госпожу: Ландер Девиум тут же подошёл к Пуэлле и пригласил сыграть партию в карты.

Субдола удивилась приглашению. Мистер Девиум-старший относился к тем игрокам, что довольствовались текущей жизнью, а картами развлекались лишь в свободную минуту. Чем больше времени у подобных ему уходило на игры, тем менее сладко им жилось: карточные удовольствия обходились дорого. Пуэлла всегда была готова сыграть с ними, ведь этот вид игроков приносил неплохие деньги. Но даже так молодой женщине не хотелось обыгрывать его, ибо это означало лишить денег Девиумов.

Апонан вводил в дрожь Пуэллу пронзительностью взора, отчего она догадалась, что эта игра затевалась вовсе не для развлечения. Отказаться от карт или проиграть было верным способом усугубить подозрения. Пуэлла понимала, что надобно было выиграть и при этом не выдать себя, а это потребует особого искусства и ловкости рук. Как быть на этот раз?

Старший хозяин таверны и Пуэлла сели за ломберный столик, а Фелиция и Апонан вызвались наблюдать за игрой. Для партии, как и предполагала Субдола, молодой хозяин таверны вскрыл новую колоду, перетасовал карты пачками и раздал по одной. Девиум-младший задерживал взгляды то на столе, то на отце, то на Пуэлле, постукивая пальцами, и это жутко волновало молодую женщину.

Субдола нуждалась в выигрыше любой ценой. Апонан наблюдал за ней чаще, чем в другие дни: что, если он узнал об ее истинном положении? Надзор мужчины за ней утяжелял её дыхание, а щеки краснели – столь колючим взглядом он одаривал её. Фелиция видела, как госпожа плотно сжимала губы, потому растерянно рассматривала стол в поисках того, что её так взволновало.

Пуэлла сосредоточилась на игре. На ней всегда был серебряный перстень с сапфиром. Пустое пространство внутри него было ёмкостью со светлыми чернилами. Чернила выходили через узелок, вставленный в отверстие со внутренней стороны, приходящейся к ладони. Обычно перстень служил украшением, причём очень изящным, но сейчас ему предстояло служить добрую службу для искусного игрока.

Во время первой талии игра шла на счастье, то есть честно. Однако во время неё Пуэлла прижимала краешки карт к узелку перстня, помечая их. Таким образом, в конце первой талии искусный игрок дал сопернику выиграть, зато наметил нужные карты.