Игра на жизнь

Рассказ Апонана тронул струны сердца Пуэллы. Хотя жизнь игрока и заглушила в ней голос совести, но не истребила его. В душе горькими каплями накапливались упреки за забвение добродетели. Пуэлла нечестно присваивала чужое добро. При мыслях об этом воображение рисовало разоренные семейства, скорбь жен, плач голодных детей и отчаяние мужей, которых страсть к игре сделала тиранами. Виной многих бед служила нужда в деньгах, которая непременно вытекала из проигрыша, а проигрыш был организован шулером. И этим шулером была Пуэлла.

Сколько еще произойдет несчастий, если Пуэлла продолжит заниматься жульничеством? Искусство ее игры мало отличалось от воровства и обмана. Точно так же Пуэлла обманывала и Фелицию, которая незаслуженно видела в ней честную женщину, и Апонана, который считал её интеллигентной дамой и простой путешественницей. Если младший хозяин таверны и компаньонка узнают, кто есть Субдола, они точно возненавидят ее. Ведь её поступки – источник проблем, а она – причина чужих страданий.

От этих мыслей Пуэлла задрожала, и невольные всхлипывания предательски разнеслись по комнате.

***

Субдола посчитала, что здравым решением для совести будет оставить своё искусство. Но чем тогда зарабатывать? Надобно было отказаться и от дорогостоящих удовольствий, от походов в оперу, от новых поездок, от изящной одежды и красивых шляпок. Эти вещи сделались необходимостью для Пуэллы. Смиренно-скромный образ жизни, однообразие, серость обыденности… Самолюбие молодой женщины потребовало своих прав. По-другому было не добиться тех же благ и при этом не лишиться свободы перемещения. Пуэлла не полностью была во власти своих страстей, скорее, она подчинялась необходимости.

– Госпожа Пуэлла, – доносился до Субдолы голос Фелиции. – Госпожа Пуэлла, что с вами?

Молодая женщина вскочила. На лбу у нее выступили капли холодного пота. Сердце то замирало, то билось быстрее. Глаза опухли от слез. Фелиция зажгла свечку и обеспокоенно посмотрела на дрожащую госпожу. Как только в глазах Пуэллы блеснул рассудок, компаньонка поднесла ей стакан с водой.

Пуэлла тут же осушила стакан. Разум потихоньку возвращался к ней. Взор приобрел ясность, а дорожки от слёз на щеках исчезли. Пуэлла осмотрела комнату вокруг себя и заключила:

– Прошу, дорогая Фелиция, не беспокойся, – после минутной паузы произнесла она, утерла слезы и продолжила, – Меня просто одолевает лихорадка.

С этими словами она зарылась под одеяло. Фелиция всерьез обеспокоилась состоянием своей госпожи. Какой недуг сразил ее? Вопросы долго не давали заснуть.

Наутро Пуэлла пребывала в скверном расположении духа. Силы как моральные, так и физические покинули измученное тело. Однако надобно было встать и спуститься в общий зал. Пуэлла приняла спокойный вид и пошла завтракать.

В общем зале обстановка поражала тишиной: посетители либо ещё спали, либо не спеша ели. Девиум-младший оттаскивал пьяные тела в сторону комнат или к столам. Когда он размещал одного такого гостя на скамейке, край его шатлена зацепился за железные крючки на сюртуке гостя и порвался. Ключи, часы, маленькие ножницы и другие мелочи, что висели на нем, упали на пол со звоном. Апонан резко обернулся и принялся собирать мелкие части. После он подошёл к отцу и четко заявил:

– Порвался. В этот раз окончательно.

– Только не говори, что хочешь купить новый, – возмутился Девиум-старший. – Знай, что на это денег нет. Этот шатлен еще твой дедушка носил. Не велика беда, завтра поедешь в городок и починишь у мастера.

– Не будь дедушка так глуп, – Апонан скривился, – мы бы не держались за каждую рухлядь. Если бы он тогда не проиграл графство Девиум в карты и не оставил в наследство тебе лишь этот загородный дом, то мы бы жили в довольствии.

– Сын, прекращай! – закатил глаза старший хозяин.

– Право же, семья Девиум опустилась до держателей таверны. Спасибо картам! Хорошо, что хотя бы не прислуживаем или не изнуряемся трудом!

После этих слов Апонан резко отвернулся, нахмурился и направился за барную стойку.

Хмурый вид Девиума-младшего глубоко взбудоражил Пуэллу. Подобные истории она не раз свидетельствовала. Всякий игорный дом не прочь похвастаться, как какой-нибудь посетитель проиграл свое имение жулику. Сама она не решалась на такую большую игру и не считала ее необходимой, потому что никогда не желала оставить кого-либо без крова. Гнев Апонана был оправдан: потеря слишком велика. Она смотрела, как мужчина, подперев голову руками и хмурясь, перебирал кусочки шатлена, и вдруг уловила его нестерпимую досаду. Пуэллу тотчас посетила идея, как порадовать Девиума-младшего и при этом остаться в тени. Она вспомнила, как недавно купила новенький серебряный шатлен, выполненный опытным мастером. Его она и намеревалась подарить Апонану.