Игра по-черному

– Тихо, Аленькая, тихо, моя девочка, – прошептал голос отца совсем рядом по другую сторону ограды. Сейчас я сделаю проход, и ты выберешься из этой клетки. И мы с тобой скроемся. Сиди, как сидела.

Полковник Нестеров сидел в своей «камере», в которой его заперли. Обычная глиняная хижина африканской деревни. Каркас из жердей переплетается тонкими ветвями деревьев, а затем обмазывается глиной вперемешку с соломой. Солома выступает в данном случае как армирующий состав. Конечно, эта «архитектура» вполне может противостоять тропическим ливням, ветрам. Каморка, в которой заперли русского, была какой-то кладовкой или временным загоном для живности, которую намеревались употребить в пищу: птицы, мелких домашних животных. Их отбирали в загоне, запирали на засов в каморке, пока люди готовились забить животное. Зачастую перед этим проводился определенный ритуал, поэтому живность сидела взаперти и час, и больше. Для этих целей помещение вполне подходило по прочности. Но для человека, который хотел и был готов при первой же возможности бежать, такие стены не преграда.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Нестеров, морщась от саднящей боли на ребрах, стал осматривать стены. К его огромному удовольствию, он обнаружил на наружной стене своей «камеры» трещины и отслоения пластов глины. Усевшись на колени, спецназовец принялся старательно отковыривать пальцами и пряжкой брючного ремня кусочки глины, расширять трещины, насколько хватало его пальцев. Увы, ни щепки, ни гвоздя он на полу не нашел, и полагаться приходилось только на силу пальцев. Минут через пятнадцать кропотливого труда ему удалось отвернуть приличный пласт примерно двадцать на двадцать сантиметров. Под ним обнажилась высохшая солома и жердина, составлявшая каркас стены. Вряд ли жерди устанавливались и перевязывались очень часто. Не чаще, чем через полметра, а то и через метр. Такого размера проема вполне могло хватить, чтобы пролез человек.

Когда удалось уже в наружном слое глины проломать дыру с кулак, Нестеров лег на живот и стал внимательно осматриваться и прислушиваться. Кажется, поблизости никого из боевиков не было. Он снова принялся за работу и вскоре выломал довольно большое отверстие, в которое просунул голову и осмотрелся уже более тщательно. Нестеров увидел под деревьями два пикапа. Людей возле машин не было, голоса и плач раздавались откуда-то с противоположной стороны. Решив, что охрана занята населением деревни и не обращает внимания на его темницу, Нестеров расширил проход и выбрался из хижины. Как он и предполагал, жители туземной деревни были согнаны в загон для скота, расположенный под большим деревом на краю деревни. Охранники топтались неподалеку, посматривая на жителей и чего-то ожидая. Судя по всему, командира среди них не было.

Алену Нестеров увидел, когда поднялся на ноги, прижимаясь спиной к горячей стене хижины. Она была там, среди жителей деревни, в загоне, и она была жива! Дмитрию Ивановичу захотелось подпрыгнуть от радости, но он только свел брови и сжал кулаки. «Ну, уроды, теперь мой ход в этой партии, – подумал он со злостью. – Я позволил вам себя захватить, чтобы не подвергать опасности жизни дочери и других людей из миссии. Но теперь я сам за себя!»

Алена пока в безопасности, сейчас ей ничего не угрожает. Значит, в запасе есть несколько минут, чтобы осмотреться и продумать способы отхода. Годы службы в спецназе, участия в боевых действиях приучили думать на шаг, на два шага вперед. Часто не только за себя, но и за своего противника. Стараясь не мелькать, не делать резких движений, которые фиксируются боковым зрением, Нестеров добрался до двух машин на краю деревни. Одна выглядела плачевно. И масло подтекает, и резина на колесах разного типа, и почти лысая. А вот второй пикап был в приличном состоянии, ухоженный, и на нем недавно ездили. Нестеров положил ладонь на капот. Тот был еще горячим. «За мной бросятся в погоню, если я буду уходить на машине, значит, нельзя давать им такой возможности». Нестеров лег на землю и методично выкрутил ниппели, давая возможность воздуху выходить из покрышек понемногу, а не сразу с громким свистом.

В машинах никакого оружия он не нашел, даже ножа. А ведь Алену придется освобождать, и освобождать незаметно, без лишнего шума. Прячась за машинами, Нестеров обследовал пространство вокруг и наконец нашел что-то приемлемое – разбитую стеклянную бутылку. Подобрав горлышко с острым торчащим осколком, спецназовец снова приник к земле. Теперь ему нужно было обойти деревню, чтобы выйти к загону с туземцами сзади, где нет охранников.

Алена оказалась молодцом. Она не паниковала, и Нестеров, то и дело поднимая голову и прислушиваясь, стал осторожно разрезать стеклом ленту из коры дерева, которой были перевязаны жерди. Ему предстояло перепилить эту «веревку» в двух местах, тогда дочь сможет пролезть, если ляжет на живот. И он пилил, точнее, тер и тер острым стеклом, стараясь подбодрить Алену разговорами. Пусть она почувствует уверенность, что отец рядом, а это значит, что все проблемы позади. Папа вытащит, он сможет.