Игра с джокером

А если подозрения генерала, что «жучки»-«невидимки» могли иметь отношения к скандалу вокруг подслушивания высших лиц в государстве, хоть сколько-то обоснованы — то можно себе представить, как «организация» кинется заметать следы — на любую кровь пойдет.

Да, «жучки» продолжали играть свою роль. С их помощью можно было контролировать мелкие банды — типа банды Шипова-Сизовых. Но никакой контроль не может сработать там, где начинается психология «отморозков», с их доходящей до кретинизма жадностью и наплевательским отношением к чужой жизни… С мелочностью их мутного сознания…

Андрей все яснее начинал понимать, что произошло — и надеялся, что на сей раз он не ошибается.

«Организация» — так он стал теперь называть структуру, завладевшую «жучками» — конечно, знала, каким промыслом занимаются братья Сизовы со товарищи. И вот они обращаются к банде: вы, ребята, будете платить нам такой-то процент от каждой операции, если не хотите, чтоб в милиции оказалась безымянная посылка с пленками и со всеми наводками на вас.

Игра стоила свеч. По минимальным оценкам полковника, бандиты заграбастали четыреста тысяч долларов. В реальности могло быть намного больше — если считать в среднем по сто тысяч за одного похищенного предпринимателя, то уже шестьсот. Андрей почти не сомневался, что родственники похищенных вряд ли сообщали следственным органам настоящую сумму выкупа…

Надо полагать, «организация» со множеством банд проворачивала такую штуку. И спокойно пополняла свою казну. Но тут нашла коса на камень.

То ли «организация» запросила слишком большой процент, то ли в Сизовых природная жадность взыграла (не надо забывать про их отца-«живоглота», поставившего невероятно крепкий по советским временам дом и окружившего этот дом глухим забором — более, чем вероятно, что сыновьям достались от него и руки загребущие, и глаза завидущие, при том отсутствии настоящего разума, которое всегда характерно для «живоглотов»), но они возмутились. Сперва они не хотели ссориться, и решили платить по маленькой, стоя на том, что за каждого заложника они получают… — ну, скажем, не более пятидесяти тысяч.

«Организация» заподозрила, что её надувают, и направила в банду «ревизора» — предупредив, что, если с «ревизором» что-нибудь стрясется, то расплата будет короткой. Этот «ревизор» проверяет все записи братьев, все хранящиеся у них документы заложников, и даже, для проверки, на одни сутки отправляется в погреб — чтобы, под видом другого заложника, разговорить Грибова и попробовать вызнать у него, какую сумму за него запросили. Но Грибов этого не знает… «Ревизор» уходит — якобы, выкупленный родственниками — и на всякий случай оставляет спрятанного в пуговице «жучка».

Наверно, он и в доме братьев оставил одного-двух «жучков».

А потом «ревизор» возвращается — чтобы обвинить братьев в нечестности и потребовать «погасить недоимки». Дотошный оказался мужик, доскональный. И все, что возможно, раскопал! Значит, так, — говорит он братьям, — вы платили из расчета по пятьдесят тысяч ваших за заложника, а оказывается, вы получали в среднем по сто двадцать пять. То есть, с вас налог от четырехсот пятидесяти тысяч утаенных, плюс штрафные проценты.

Попробуйте отобрать кусок у безмозглого «отморозка» — и увидите, какое слепое бешенство им овладеет. Полковник был прав: мелкая шваль опаснее всего. В приступе такого слепого бешенства, братья — или Шипов? — убивают «ревизора» и клянутся никогда никому не сознаваться, что они его пришили. Вот вам и «лишний» труп, которого Антон Сизов не признает и по поводу которого он так «недоумевает». А может, он и впрямь ничего не знает, потому что это убийство было совершено в его отсутствие? А убийца — или убийцы решили даже ближайшим подельщикам не рассказывать о содеянном? Мол, меньше голов — меньше языков…

А потом открывается настоящая охота на банду. Двое из Сизовых застрелены. Естественно, оставшиеся в живых бандиты решают — Андрей, ничего не ведавший о старике Соловьеве и его подвигах, полагал, что решили они правильно — что им объявили войну из-за смерти «ревизора». Сизов идет сдаваться в милицию, беря на себя вину за преступление, которого не совершал, а Шипов…

Легко сообразить, что сделал Шипов. Он давно и тесно повязан с «профсоюзом». И вот он приходит к главарям «профсоюза» и говорит: так и так, ребята, мы не поладили с самарскими, защитите нас, и любая часть сумм, которые мы получили за заложников — ваша. «Профсоюзные лидеры» не знают, что за «самарские», но, во-первых, ради сумм на кону стоит рискнуть, и, во-вторых, местная гордость должна была взыграть: мол, мы не позволим самарским соваться в наш район, пусть у себя там командуют, а мы им покажем, что ещё похлеще и покруче будем, и вообще не дадим обижать «своих»!..

Все дела по выкупу заложников переходят в руки «профсоюза». А значит… значит, заложников должны держать не где-нибудь, а в том самом особняке «профсоюза» почти в центре Имжей, о котором Андрею рассказывал полковник.