Игра с джокером

Ты гляди, думаю, Букин, ушлый мужик, в точности угадал, какую линию будет этот Антон Сизов гнуть.

— Так в квартире четверо разбойничали, — говорю. — Кто ж, в таком случае, ещё двое?

— Утверждает, что не знает. Мол, его братан Олег, тот, которого застрелили, каких-то своих друганов привел, прежде двум другим братьям неизвестных. Видно, для этого дела или нанял, или привлек. Если увидит их опознает для следствия с удовольствием, но сказать, кто они и откуда, не может.

— Это он, конечно, хитрит, — говорю.

— Может, хитрит, а может, и нет, — вздыхает майор. — У них иногда доверия между собой ни на грош, даже в ближайшей родне. Нам бы сбежавшего брата поймать, мы бы побольше узнали.

— Как вы думаете, — спрашиваю, — этот покаявшийся действительно не знает, куда подался его брат, или темнит?

— Есть у меня такое ощущение, будто что-то он знает, — говорит майор. — Уж больно видимо нервничает, когда о его брате Сергее разговор заходит. Видно, не хочет брата закладывать, чтобы лишних неприятностей не наживать. Он свою явку с повинной исполнил, на снисхождение может рассчитывать — а остальное, видишь ты, его не касается!

Еще бы ему не нервничать, думаю — он ведь, в отличие от майора, знает, что с братом произошло! В какую-то яму, наспех вырытую, его брат спрятался, но про это он милиции петь никак не собирается…

— А можно мне на него поглядеть? — спрашиваю.

— Почему нельзя? — говорит майор. — Пойдемте, посмотрите. Из одного любопытства хотите увидеть, или как?..

— «Или как», — отвечаю. — Хочу пару вопросов ему задать, усовестить его, гада…

— Гм… — говорит майор. — Насчет «усовестить», это вы хватили… И вообще, лишнее общение с арестованным не очень приветствуется… Но вам, так и быть, сделаю поблажку. Думаю, от ваших вопросов вреда не будет. Только если Сизов о чем-нибудь важном проговорится, то вы уж мне поведайте, будьте добры.

Мы выходим из его кабинета, спускаемся вниз.

— Да, кстати, — сообщаю я по пути. — Я спросил у Настасьи насчет этого потерянного паспорта и доверенности на пенсию, так что можете лишний раз её не тревожить… — и рассказываю ему все, что мне довелось узнать.

— Это интересно… — говорит майор. — Да, я так и думал, что нечто подобное случилось — что Пигарев, паспорт потеряв, заверил доверенность там, где его хорошо знают и документы предъявить не потребуют… Не он один так делает… Хорошо, что вы узнали — нечего Анастасию Петровну лишними расспросами волновать, это вы правы…

И доходим мы до камер предварительного заключения, где в отдельном отсеке Антон Сизов сидит, а через клетушку от него всякие пьяницы и мелкие хулиганы скопом запихнуты.

— Вот он, красавчик, — говорит майор Наумкин. — Можете полюбоваться.

Сизов голову поднял, смотрит исподлобья, не шевелится и ни звука не издает.

Я его разглядываю, а тут как раз майора к телефону кликнули — звонок из области, от высокого начальства. Он и заспешил. На ходу мне кивнул: мол, расспрашивай быстренько, пока время есть.

— Эй!.. — негромко говорю я, когда майор удалился.

Сизов голову повернул.

— Чего тебе, дед?

— Да вот… Не знаю, как и начать… Там, на улице, странные люди вертятся…

— Что за люди?

— Откуда я знаю? Остановили меня, узнали, что я иду показания по делу Пигарева давать как свидетель, и говорят: «Слушай, дед, будет у тебя возможность потихоньку парой слов с Антоном Сизовым перемолвиться, спроси у него, куда он труп второго брата спрятал, и кто ему помогал…»

У Сизова все лицо перекосилось, и от страху стало совсем крысиным. Вы видали когда-нибудь, чтобы на бычачьей морде крысиное мелкое выражение появлялось? Вот и я думал, что такое невозможно. Ан нет, оказывается, со страху и бык может в крысу превратиться!

— Ты… — у него аж дыхание перехватило. — Надеюсь, ты ничего об этом милиции не сказал, старый болван?

— Да что я, совсем с ума спятил! — отвечаю. — Они меня предупредили: если поймем, что ты милиции о нас и о нашем вопросе рассказал, живым до дому не дойдешь! Мол, у тебя все на роже будет написано, такие, как ты, ничего скрыть не умеют… Так что мне им сказать?

— Скажи им, что я с их пути убрался, и дело с концом! Но что они ошиблись, не мы тут крайние. Так что, избавившись от нас, они ничего по большому счету не добьются. Им тех, кто над нами, убирать надо.

— А если они спросят, кто это, те, кто над вами? — этак растерянно спрашиваю я.

— А вот это, — оскалился Сизов, — я им скажу, если они мне все гарантии дадут. Не только пообещают, что охоту за мной прекратят, но и гарантируют, что защитят меня от тех, кого я им сдам! Так и передай.

— Я-то передам, — говорю, — если они меня с ответом поджидают. Мне-то что? Лишь бы не заставили и дальше туда-сюда таскаться! Ведь заподозрит милиция, что я не просто так хожу — а я, ей-богу, расколюсь, не выдержу, если меня в оборот возьмут!

— А ты им передай, пусть адвоката мне присылают, и через адвоката всю связь держат. Все, дед, отбой, начальник возвращается!

На том и кончился наш разговор. Проводил меня майор Наумкин до дверей, спрашивает:

— Ну? Выспросили все, что хотели?

— Замыкается он, — говорю. — Явно, чего-то боится.