Игра с химерами (СИ)

Кто даёт право тысячам таких, как они, делать каждую женщину каким-то ресурсом, достоянием, подобным безмозглой элитной свиноматке, которую даже не спросят, кого она предпочитает в партнёры? Подобным собаке, которая должна забыть, что она умеет лаять и кусаться и встречать каждый пинок хозяина восторженным и благодарным визгом…

Пластина ранит мой язык при малейшем движении, и после тщетной попытки откусить её от основания уздечки я разражаюсь негодующим яростным мычанием. Иной бы заплакал, но моя единственная реакция на несправедливость мира это злость, бескрайняя, как густые лавовые реки. Я принимаюсь в исступлении возить этим шлемом по земле и камням, пока не начинаю чувствовать во рту привкуса глины и опавших листьев. И тут совсем рядом со мной кто-то протяжно пыхает носом.

Этого мне ещё не хватало. Я быстро вскакиваю, чтобы очутиться лицом к лицу с собадью. Той самой, встреченной у кабака.

«А. Это ты», – одними глазами говорю ей я, садясь обратно, точней, неловко оседая на землю. Я так устала, что не до конца осознаю всего спектра возможных действий, которые могут быть осуществлены в отношении меня со стороны этой четвероногой особы.

Но её выбор меня изрядно удивляет.

Собадь опускает голову и своими костистыми челюстями бережно обхватывает уздечку. Изо рта животного несёт чем-то кисловатым, но мне ли жаловаться? Сейчас она может сдвинуться на пару миллиметров – и благополучно, без особых усилий откусить мне что голову. Но…

Дзвяньк!

Крепления не выдерживают, и я теперь могу освободиться. Правда, из-за спешки вылетают скрытые в передней части крючья, и после снятия я могу представить себе, как чувствовал себя Локи после того, как враг заштопал ему губы.

– Спасибо, – благодарю я, отплёвываясь от солёной слюны, – Ты классная.

Её небрежная силища, впалые бока и растянутые соски сейчас вместе воплощают для меня истинный облик могучей, почти бессмертной женщины, которая может преодолеть любые трудности, успевая жить, любить и дарить жизнь другим.

С позволения владелицы я осторожно глажу костяную переносицу. Тут она отступает, востря уши. Видимо, мать зовут спрятанные в чаще щенки. Оглядывается на лес, потом на меня.

– Ничего, подруга, я понимаю, выпьем по кофе в другой раз, – шучу я. Собадь виляет хвостом на прощание, и разворачивается с поразительными для животного такого размера ловкостью и изяществом. А во мне растёт и ширится буря…

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного сновидения». Религионеры ==========

Сообщество крайне агрессивных и радикальных религиозных фанатиков, более всего схожее с крестоносцами времён покорения Америки. Интересно, что группа состоит из представителей разных конфессий и при этом сохраняет внутренний мир. Согласно их мировоззрению, они успеют повраждовать друг с другом после того, как смогут окончательно подмять под себя любые негативные элементы, способные предложить альтернативу их основным верованиям. В случае вылазки, завершившейся поимкой жертвы, ею занимается та конфессия, которая представляет большинство в конкретном отряде. Из-за отработанной веками добровольно-принудительной техники вербовки новых адептов сообщество постоянно расширяется.

Религионеры сохраняют нейтралитет по отношению к дримерам, так как последние следят за порядком, в том числе и в их агитационных зонах. Большинство имажинёров в их понимании практически сумасшедшие, а значит, особо не опасны, но группа живо реагирует на любое ярко выраженное нарушение «норм», принятых только ими и внезапно всплывающих на поверхность в самый неожиданный момент. Тем самым они нарушают общепризнанные, хоть и негласные правила демократии мира сновидений, однако религионеров практически никогда не судят, поскольку это чревато последствиями ещё более масштабного нарушения всех мыслимых и немыслимых перемирий.

========== Конфигурация двадцать седьмая ==========

Поначалу мне кажется, что он шутит.

– Чего-чего ты от меня хочешь?

– Хочу узнать, как бы ты рассказала о своих правилах совместной жизни тому, кого любила, – Тварь Углов так и сверкает своей фирменной улыбкой, похожей на персональную коллекцию лучших колов Влада Цепеша.

Я смотрю на своего гостя подчёркнуто внимательно, но, кажется, он не замечает моего возмущения. Прямо как ни глянь – ни следа мозгов!

Я демонстративно выжимаю губку, которой вытираю висок. Всё моё лицо словно побывало в терновом кусте. Кое-где кровоточит, кое-где опухло, и я готова растерзать всех, кто к этому причастен. От части уздечки, бывшей во рту, до сих пор больно глотать.

– Не думай, что я сошёл с ума. Я мыслю здраво.

– Моей радости нет предела, – бурчу я, – Ну и?

– Месть ведь блюдо холодное. Нужен план. К тому же, скорее всего, они снова до тебя рано или поздно доберутся. Ты должна подумать над тем, что делать. Подумать спокойно. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю, – кивок головы говорит о неохотном соглашении.

– Поэтому остынь. Закури глясару и подари мне, очаровательному и очень голодному, новый юмористический рассказ.

А он точно демон? Что-то он подсел на лёгкие жанры…