Читаем Игра со смертью полностью

Игра со смертью

Мы знали на что шли. Под пытки, если поймают. Под расстрел. Под смерть. Под презрительные взгляды, когда засылали работать на оккупационные территории Родины. И дорога эта – она с самого начала вела прямиком на эшафот.

«Ты мне обещал, Степа. Обещал, что все будет хорошо. Сука, так где оно?! Где?!»

Мне нестерпимо хотелось плакать. Уткнутся ему в грудь, когда он сейчас склонился надо мной, раскачивая, и глухо разрыдаться. Тряпка, не иначе. Разведчик должен быть стойким, должен терпеть, вынести все на свете, но стоять до конца. До самого конца… Но внезапно я обнаруживаю, что действительно плачу. Губы кривятся, дорожки слез стекают вниз по вымазанному в грязи и крови лицу и что Ронев тоже плачет, крепко прижимая меня к себе.

- За глаза, - собрав всю оставшуюся волю, все те крупицы магии, которые мне успел передать Степан и пустив их на восстановление голосовых связок, засипела я, - За злые глаза. За их смерть и то, что мы в ней повинны. За Родину, за солдат, за простых людей. Степа, - я кое как привела в движение правую руку, вцепившись в некогда белую ткань фартука, - Вот за это я здесь. И ты тоже. И ты… ты будешь жить дальше. А я тут умру.

- Дура! – выдавил из себя парень, принявшись целовать мне лицо, - Дура!

«Пусть дура. Зато до конца…»

Чувство вины –страшная штука. Пострашнее любви. И сейчас, находясь в таких родных, уютных объятиях я совершенно раскисла. На меня нахлынуло все то, что так старательно распихивалось по углам мыслей. Не просто воспоминания, нет-нет, а ощущения, чувства, что их сопровождали. До того память выдала лишь сухие картинки, а сейчас в ушах застал крик птенчиков, летящих в шахту.

- Дорогая фройлян, здесь все, как вы считаете? (нем.)

Я вдохнула поглубже, оглядела стоящих передо мной ребят. Их побитый, истерзанный вид совершенно не сочетался с пейзажем и свежим, весенним воздухом. Светило солнце, будто в насмешку. Недоставало Гришки, Насти, еще я не заметила среди них Бориса.

- Все, господин полковник, - наглая усмешка ползет по красным губам и по крепче сжимаю клатч, - Это все, кого я там видела. (нем.)

Мне пришлось, иначе бы наши со Степой легенды пошли псу под хвост. Из Москвы был четкий приказ, которому я обязана была подчинится. Эти дети не знали на что шли, когда давали клятву. Понимали, возможно, но до конца не осознавали. А может все-таки и осознали под самый конец, и я ошиблась в них. Они не выдали никого, даже меня. Даже если кто-то смог развязать им язык, его быстро заткнули – слишком уж удобно я устроилась. Им просто не поверили, решили бы, что пытаются оклеветать из зависти и ненависти. Так делают партизаны – на всякий случай я вдолбила эту мысль далеко не одной местной шишке.

А потом их начали бросать вниз. Все-таки не выдержав, я отвернулась. Шею, скрытую платком, сводило судорогами.

- Ханна, что с вами, голубушка…(нем.)

- Простите, - я выдавила усмешку, - Никогда не видела, как убивают. Тяжело…(нем.)

Благо этот идиот успел поймать меня. Тогда я впервые не симулировала подкосившиеся ноги.

Еще около двух минут мы просидели так. Потом Степа осторожно поднял меня на руки, отнес за решетку, укладывая на голый пол.

- Я скажу, что ты потеряла сознание. Я люблю тебя.

- И я тебя люблю.

Потом глаза закрылись. Магия иссякла. Услышала, как лязгнул самок, зазвенели ключи, потом его шаги. Еще один лязг и тишина, поглотившая меня с головой. В кои-то веки я заснула, а не просто отрубилась от болевого шока и истощения. Я легко улыбалась – тело запомнило тепло его рук.