Игра в …

Через некоторое время он продолжил рассказ: «Я почти все время сидел в своей комнате, иногда бывало тайком выйду, пройдусь по лесу. Избегал ходить на море, никак не мог объяснить ребятам свое нежелание купаться… На краю моря были скалы. Я так мечтал залезть на них и нарисовать. Но там всегда было много народу. Ты не смотри, что я сейчас такой, в то время я просто горел желанием рисовать, да и неплохо вроде получалось… В один прекрасный день судьба улыбнулась мне, подул ветер и берег весь опустел. Я воспользовался случаем, взял подмышку мольберт и поднялся на скалу.

– Мольберт пишется через «а» или через «о»? – в вопросе молодого человека явно чувствовался издевательский тон, но он это делал не со зла, просто его раздражала наивность старика.

– Говорится «а», пишется «о» – вдохновенно ответил старик. Ну, так вот, взял я мольберт под мышку, залез на скалу. Вокруг пустота – красивое зрелище. Я подумал, что будет лучше нарисовать не пустой берег, а вместе с людьми. А те красавицы, что были, белые, как снег, нарисовать берег без них как – то даже рука не поднималась… Это была очень хорошая возможность для меня. Я ведь не могу работать при людях, мне кажется, словно они разглядывают мое голое тело. Я только начал работать, как вдруг подул резкий ветер и выбросил мольберт прямо в море. У меня волосы дыбом встали. Я лишь в эту минуту осознал, что ветер и меня, подобно мольберту, может выбросить в море. Я и тогда весил всего 52 кило. С тех пор и не менялся… От страха я прилег на землю, держась за скалы, ползя, еле спустился на берег. Море давно проглотило мольберт, а я только что начал рисовать красавиц. Получилось очень красиво, белые икры…

– А ты, оказывается, какой, однако ж!

– Нет, нет, что ты! Я не в том смысле, клянусь!.. Сел и заплакал. Уж очень тошно мне стало. Вся эта красота была чужда мне. Я был здесь, но они были слишком не доступны для меня. Не прошло и недели со дня моего приезда… Я собрал вещи и отправился в аэропорт, а оттуда прямо в Баку. Все очень удивились…

Да, красивые были места. Леса, ласковое море, обрывистые скалы и белые как снег красавицы…

2004

Когда рассеются тучи…

С Орханом[5] гуляем по улицам Шамкира.

Пасмурно. Небо холодное и черное, как ночь.

– Здесь – родина твоей мамы, – говорю. – А моя родная сторона – далеко.

Орхан не расспрашивает, – я сам все это рассказываю ему.

– …Здесь твоя будущая мама в школу ходила. Во-о-он там школа. Но мы с ней познакомились в Баку, в университете… а потом я умотал учиться в Москву. Оттуда уже примчался в Шамкир… И мама твоя поверила, что я ее люблю.

Вот, гляди, гостиница. Тут я остановился. Раньше здесь парка не было.

– Ты тоже ходил в школу?

– Ну да. Только не здесь, а в своем селе. Будь возможно, я бы повез вас в те края, показал бы приволье, где я ягнят пас, траву косил. И поехали бы обязательно весной. Скажем, в начале июня. Когда с шелкопрядом возня закончится. Терпеть не могу помета шелкопряда. Покатили бы поездом… Сперва купили бы билет на станции метро «28 Мая», где всегда шум-гам, толчея, и пахнет сосисками и гарью.

Прогулялись бы по вокзалу. Поглядели бы на бегающих туда-сюда носильщиков, ищущих клиентов. Потом по микрофону услышим голос диктора: «Внимание! Граждане пассажиры! Начинается посадка на поезд номер….» Знаешь, вокзал будит во мне ностальгические чувства… Наверно, потому, что напоминает о встречах, разлуках и расставаниях, о том, как люди приходят в мир и уходят… Мне кажется, что человек находит свое счастье на вокзалах… И на вокзалах же теряет…