Игра в японскую рулетку

Кстати, исходным материалом для кимекоми нингё сегодня уже служит не дерево. Еще в эпоху Мейджи, которая приходится на 1868–1911 годы, токийский художник по куклам Эйкичи Йошино внес в методику по их изготовлению радикальные, даже революционные изменения: корпус куклы он придумал делать из смеси опилок и специального клея. Новый материал получил название «тосо». А очень скоро тосо вывел кимекоми нингё на потребительский рынок и сделал их доступными для покупателей. Расширились и сюжеты, появились персонажи театров Кабуки, Но. А самое главное, каким-то странным образом тосо помог куклам приобрести пластику живого движения и эффект легкого дыхания. Затем технику кимекоми продолжали совершенствовать сын художника Киоджи Йошино и его ученик Шундзан Нагава (Первый). Оба они впоследствии создали свои собственные стили и удостоились титула «Мастер кукол кимекоми». После 1911 года ученик Киоджи Йошино Матаро Канабаяши (Первый) несколько поменял тематику и от абстрактной старины перешел к реалистичному изображению тех или иных знаменитостей, сделав основной темой своих работ элегантный мир красоты периода Хэйян. Появились куклы-двойники известных актеров, писателей, музыкантов. Размеры кукол также изменились от 20 см до 30 см и выше, костюмы теперь были из очень дорогих материалов – шелк, парча, золотое шитье, изысканные аксессуары. А в наши дни такими красочными стали все куклы кимекоми, начиная от эпохи Эдо до наших дней.

Идея аппликации в стиле кимекоми оказалась далеко не новой, такие картинки продаются в японских магазинах: множество девочек и мальчиков с кукольными лицами, стилизованные император и императрица. Вот только объемных, многослойных картин-аппликаций, созданных по мотивам старинных гравюр, никто еще делать не додумался. И я, закупив все необходимые материалы, приступила к работе. Спустя два месяца показала первые опыты подругам-японкам. Реакция была ошеломительная: на этот раз у меня самой появились прилежные ученики. «Русская Ирина-сан учит нас, японок, делать японские картины», – весело смеялись они и охотно «копировали» мою «манеру и приемы».

Перед отъездом я решила подарить одну из готовых работ японской знакомой, не учившейся в «моей школе», и решила узнать, какую из гравюр японских мастеров она выберет в качестве образца. Подруга подошла к этому вопросу крайне новаторски (и кто только придумал, что в японской культуре представление об индивидуальности никогда не получало самостоятельного развития). Указав на «Красотку» Хисикава Морунобу, она деловито распорядилась: «Только, пожалуйста, сделай новую работу так: кимоно пусть будет такое, как на картине Утамаро, пояс такой, как у Каноо Масанобу, а прическа, как на картине Судзуки Харунобу».

Свет мой, зеркало… Архаический постмодерн театра Но

«Как одеться в театр?» – спросила я супругов Обата, пригласивших нас с мужем в театр Но. Вопрос не казался мне праздным, ибо из проштудированной еще в институте литературы я знала, что в традиционном театре Но зрители сидят под открытым небом – прямо на земле или на деревянных скамьях, а сами спектакли длятся долго-долго, перемежаясь представлениями другого театрального жанра – Кёгэн, короткой пьесы с использованием комедийных приемов.

«Туда, как правило, надевают что-нибудь нарядное, – ответила Обата-сан, – кимоно, либо вечернее платье…»

Представление о японском театре, почерпнутое из книг, и впрямь оказалось устаревшим: спектакль играли внутри высокого и просторного здания с красиво изогнутой крышей, длился он чуть более двух с половиной часов, зрительный зал располагал двумя ярусами удобных кресел, и только сцена была точно такой, какой изображают ее старинные ксилографии. Вопреки уверениям нашей японской приятельницы, мол, зрители разоденутся в пух и прах, в нарядных кимоно были шесть дам, две из которых явные туристки из Европы. Остальная публика до боли напомнила ту, что заполняет вечерами московские театры, а в антрактах жует бутерброды с колбасой или красной рыбой в театральных буфетах.

Однако, если в России театр, по известной всем схеме, начинается с вешалки, то здесь сей важный атрибут даже не предусмотрен. Лишь у входа в здание располагаются стойки для зонтиков с индивидуальными замками и электронными номерками-отмычками. А в фойе нарасхват идут наушники-переводчики с двумя кнопочками: одна для синхронного перевода на английский, вторая – с древнеяпонского на современный японский.