Игра в японскую рулетку

Сначала – для разгона – играли сатирическую пьесу Кёгэн. Называлась она «Зеркало» и повествовала о том, как некий муж отправился из деревни в город за покупками. Погулял, выпил в ресторанчике сакэ, и ушлому уличному торговцу удалось всучить подвыпившему деревенщине ручное зеркальце. Вернулся муж домой и отдал зеркало молодой, но сварливой и глупой жене. Та долго не могла понять назначение привезенного подарка, заглянув, наконец, в зеркало, убедилась, что красивая молодая женщина, глядящая на нее из непонятного предмета – новая пассия ее неверного супруга. Долго выясняли молодожены отношения, но, как и во всех пьесах этого жанра, остроумных и развлекательных, недоразумение разрешилось благополучно и весело.

Считается, что жанры Кёгэн и Но, хотя и очень разные, изначально вышли из одного корня – танца плодородия «самбасё», который еще и сегодня часто можно видеть во время некоторых синтоистских праздников, а также одного из древних японских театральных жанров Саругаку. И все же, несмотря на то, что веселые комедии неизменно сопровождают классические трагедии Но, ни один актер Кёгэна играть в пьесе Но не сможет. Это совсем иная «опера».

Утверждают, что театр Но, с тех пор как сложился и полностью сформировался в XIV–XV веках, никаких изменений в последующие годы уже не претерпел, сумел непостижимым образом сохранить свои вековые традиции. И что зритель, пришедший на представление в 2006 году, может быть уверен: он видит спектакль именно таким, каким видели его и предки – пятьсот лет тому назад. Та же светло-бежевая, очень теплого оттенка деревянная сцена с «зеркальным помостом», та же декорация – нарисованная на заднике изысканная стилизованная сосна, то же количество маленьких сосенок перед боковым проходом, откуда появляются актеры, те же неизменные три барабанщика и один флейтист, небольшой хор, сидящий на коленях по правую сторону сцены… И та же, что и века назад, драматургия…

А за кулисами скрыта комната с множеством зеркал. В этой комнате перед началом спектакля актеры «настраиваются». Их задача – сконцентрироваться настолько, чтобы видеть только одно свое изображение, ощутить его как некий абстрактный образ. Только тогда можно выходить на сцену.

И вот музыканты занимают свои места перед «зеркальным помостом». Справа элегантно рассаживается хор, расправляя складки одеяний и укладывая на полу у ног, строго в соответствии с правилами, мужские веера. Раздаются звуки барабана, затем флейты. И особым, присущим только этому театру, размеренным скользящим шагом – ступня перед ступней – из бокового прохода появляется первый актер. На лице – маска, в руках – веер, на плечах – пышное мужское кимоно. Флейта издает то нежно-трепетные, то пронзительно-визгливые звуки. Актер плывет и плывет, бесконечно, как в замедленной киносъемке, все движения отточены и скупы, ни одного лишнего. Затем в боковом проходе возникает новый персонаж, он тоже в маске. Без масок в спектакле играют только музыканты, хор и «второстепенные герои». У всех серьезные, сосредоточенные, вытянутые лица. Что творится за выразительными масками – можно только фантазировать. Главный герой начинает выпевать свою роль неестественным утробным речитативом очень похожим на «пение» Маши Распутиной, правда, несколько менее противным. Одна сцена сменяет другую, но ни декорация, ни костюмы – великолепные! – не меняются, а тягучее пение завораживает, затягивает. Все в спектакле условно, все символично, почти иллюзорно, все перенесено в далекий мир фантазии и религиозной мистики. По моему ощущению, ни один вид абстрактного искусства еще не достиг той степени абстракции, который присущ старинному и традиционному японскому театру Но. То, как двигаются актеры, как звучат музыка, пение – все современно и зрелищно, а каждую сцену зрители искренне переживают вместе с актерами.

… У человека по имени Охаку жена ждет ребенка. И как-то ночью ей снится сон: с неба падает красивый барабан. Родившегося мальчика так и называют: Тэнко – «Небесный барабан». Вскоре не оказалось в округе более искусного музыканта, чем Тэнко, извлекающий из своего барабана волшебные звуки. Молва об этом барабане достигла дворца императора, который решил во что бы то ни стало завладеть волшебным инструментом. И тогда слуги правителя утопили мальчика в реке, а барабан отвезли во дворец. Но кто бы не бил по доставленному инструменту, барабан оставался нем. Тогда решают вызвать во дворец Охаку отца мальчика, чтобы, как приказал правитель, он попробовал ударить в барабан. Может быть, именно в этот инструмент вселилась душа Тэнко, и если палочки возьмет в руки его отец, небесный барабан отзовется. Многое вспоминает старый Охаку, пока его везут во дворец. А хор поет о том, как тоскует душа старика по сыну, как страшится предстоящего свидания с господином. Охаку знает, что, если не угодит ему, может последовать вслед за Тэнко…