Игра в японскую рулетку

Вы когда-нибудь слышали о фугу? Так называют эту рыбу в Японии. Она считается здесь самым большим деликатесом, и подают ее только в самых лучших, самых дорогих ресторанах. Готовить рыбу фугу могут только повара, имеющие государственную лицензию. Дело в том, что фугу потенциально смертельна для человека, ибо содержит яд – тетродотоксин. Наименьшее его количество – в филейных частях, взятых со спины. Именно их и едят. Но как бы ни старались повара, каждый год в Японии умирает около ста гурманов, полакомившихся небрежно приготовленным блюдом из фугу. Почему люди идут на такой риск, когда вполне могли бы ограничиться блюдом омаров или креветок?

Именно этим кулинарным вопросом я была озабочена накануне поездки в Японию, когда прочитала о таинственной и смертельной фугу. Неужели это так вкусно, что и устоять невозможно? Сведущие люди объяснили, что дело совсем не во вкусе, что он здесь вообще не играет никакой роли. То, чего ищут любители фугу, – это вполне законные наркотические ощущения. В одной из прочитанных мною книг о приготовлении фугу было написано следующее: «Смысл заключается в том, чтобы не избавляться от токсина полностью, а оставлять его как раз достаточно для того, чтобы вызвать у обедающего чувство легкой эйфории. Легкое опьянение, легкое головокружение, легкое ощущение онемелости вокруг рта…»

Теоретически неплохо подкованная, я тем не менее попыталась уточнить сведения по заинтересовавшему меня вопросу непосредственно у аборигенов. Кого бы ни спрашивала, в ответ слышала восторженные восклицания: «О, фугу! Конечно, знаю. Это очень-очень-очень вкусно. Наркотик? Ни в коем случае! Опасная? Нет, просто очень вкусная, но и очень дорогая рыба!» Оказалось, никто из опрошенных мной японцев в жизни своей эту фугу не ел, но наслышан о ней предостаточно. Лишь один наш знакомый – господин Кацуя Иноуэ, директор лаборатории в Институте молекулярных исследований – был знатоком фугу не понаслышке. И именно ему принадлежала идея накормить надоедливую и привередливую иностранку этой самой фугу, чтобы вопреки всяким домыслам на деле продемонстрировать исключительные вкусовые качества национального деликатеса.

Сказать, что я струсила, – это значит ничего не сказать. Но не позориться же в самом деле, когда на тебя смотрит как минимум десять пар японских глаз – именно столько приглашенных «на фугу» сотрудников лаборатории, где работал мой муж, собрал в тот вечер гостеприимный Иноуэ-сан. И, конечно же, стол ломился от изысканных, красиво сервированных угощений. Но право испробовать первый кусочек драгоценного лакомства принадлежал гостю, то есть мне. Только после того, как проглочу кусочек (таков ритуал), я должна была предложить дегустируемое блюдо соседу. А до тех пор – в знак уважения – никто к нему не притронется. Похолодев, я вспомнила напутствие подруги-биолога: «Тетродотоксин – яд нервно-паралитический, действует мгновенно, так что воздержись, не ешь первой»… Но выбора не было…

Проглотив тонюсенький, почти прозрачный ломтик сашими, щедро приправленный особым соевым соусом, ничего особенного я не ощутила. Вкус тоже был не бог весть какой. Во рту рыба не таяла, наоборот, осталось стойкое ощущение вязкости. Убедившись, что вполне жива и здорова, я осмелела и съела еще кусочек, затем другой… Почувствовала, как слегка немеет во рту, а в груди разливается приятная теплота. И стало мне так замечательно, так хорошо! Вот оно! То, ради чего японские гурманы рискуют жизнью…

Я самым тривиальным образом впала в эйфорию. Но разве это чувство передашь, разве об этом расскажешь? Поверьте, в японскую рулетку каждый должен сыграть сам!

Перламутровые сокровища

Я увидела его много лет назад, а потом прочитала о нем статью в немецком журнале, название которого забыла. Представьте себе: длинный-предлинный стол, покрытый белой скатертью. За этим столом на 28-м этаже токийского небоскреба в полном молчании восседают сто японцев. Торжественную тишину нарушает лишь нежное позвякивание бесчисленных нитей жемчуга, которые они перебирают чуткими, осторожными пальцами, трепетно ощупывают и, уложив обратно в деревянные футляры, передают по очереди друг другу. Во главе стола сидит седобородый и седовласый пожилой господин. Петлица его хорошо пошитого пиджака украшена крупной жемчужиной в золотой оправе. Рудольф Фоль, немецкий бизнесмен, единственный неазиат, допущенный на эксклюзивную биржу жемчуга. Токио стал его домом в 1937 году, а японцы испытывают к нему особое почтение.