Читаем Игра в классики полностью

— Все равно что перейти от окрашенного в желтый к окрашенному в пампасский, — сказал Оливейра. — Что-то меня в сон клонит, че.

— Это снотворная вода По мне, так я бы вкатил тебе какого-нибудь дурману, ты бы тогда быстренько проснулся.

— Объясни мне одну вещь, пока я не заснул.

— Сомневаюсь я, что ты заснешь, ну говори давай, что там у тебя.

(-72)

89

Появились два письма лиценциата Хуана Куэваса, и было много споров, в каком порядке их читать. Первое содержало поэтическое изложение того, что он назвал «мировым господством»; второе, также продиктованное машинистке в одном из порталов на площади Санто-Доминго, компенсировало вынужденную сдержанность первого:

С настоящего письма можно снять копий кто сколько хочет, особенно для членов ООН и членов правительств всего мира, которые есть настоящие свиньи и волки позорные без границ. С другой стороны, в порталах на Санто-Доминго так шумно, просто трагедия какая-то, но мне все равно тут нравится, потому что здесь я могу разбрасывать камни, самые большие в истории.

В качестве первых камней фигурировали следующие строки:

Папа Римский — самая большая свинья в истории, и никакой он не представитель Господа; Римская церковь — это сплошное дерьмо, исчадье сатаны; все римские храмы следовало бы сровнять с землей, чтобы воссиял свет Христа не только в самой глубине людских сердец, но и проступил бы во вселенском свете Господа Бога, а говорю я все это потому, что предыдущее письмо я писал в присутствии одной очень милой сеньориты и потому не мог выражаться как мне того хотелось, поскольку она смотрела на меня затуманенным взором.

Благородный лиценциат! Злейший враг Канта, он настаивал на том, чтобы «сделать более гуманной современную философию», в связи с чем заявлял:

А современный роман должен стать более психопсихиатрическим, то есть чтобы подлинные элементы духовности такого романа содержали бы в себе элементы науки на уровне высших достижений мировой психиатрии…

Порой внушительный арсенал диалектики оставался в стороне, и начинало проглядывать царство мировой религии:

Пусть человечество всегда ведут по верному пути две всемирные заповеди; и самые твердокаменные камни на Земле станут мягче воска под сияющим светом…

Да он поэт, и неплохой.

Голоса всех камней мира звучат во всех водопадах и ущельях мира, сливаясь с тонким голосом серебра, бесконечной возможностью любви к женщине и к Богу…

Вдруг прорывается, а затем разливается во всю мощь картина прообразов:

Космос и Землю, а в них — мысленный вселенский образ Господа, который позднее превратится в плотную материю, символизирует в Ветхом Завете тот архангел, который повернул голову и увидел темный мир, освещенный огнями, конечно, я не помню наизусть весь текст Ветхого Завета, но сказано там примерно так: как будто лик Вселенной обернулся светом Земли и остался вокруг солнца, наподобие орбиты космической энергии… Точно так же все Человечество и все народы должны повернуть свои тела, души и головы… И Вселенная и вся Земля обернулись бы к Христу, сложив к его ногам все законы Земли…

И тогда,

Перейти на страницу:

Все книги серии Азбука-классика

Город и псы
Город и псы

Марио Варгас Льоса (род. в 1936 г.) – известнейший перуанский писатель, один из наиболее ярких представителей латиноамериканской прозы. В литературе Латинской Америки его имя стоит рядом с такими классиками XX века, как Маркес, Кортасар и Борхес.Действие романа «Город и псы» разворачивается в стенах военного училища, куда родители отдают своих подростков-детей для «исправления», чтобы из них «сделали мужчин». На самом же деле здесь царят жестокость, унижение и подлость; здесь беспощадно калечат юные души кадетов. В итоге грань между чудовищными и нормальными становится все тоньше и тоньше.Любовь и предательство, доброта и жестокость, боль, одиночество, отчаяние и надежда – на таких контрастах построил автор свое произведение, которое читается от начала до конца на одном дыхании.Роман в 1962 году получил испанскую премию «Библиотека Бреве».

Марио Варгас Льоса

Современная русская и зарубежная проза
По тропинкам севера
По тропинкам севера

Великий японский поэт Мацуо Басё справедливо считается создателем популярного ныне на весь мир поэтического жанра хокку. Его усилиями трехстишия из чисто игровой, полушуточной поэзии постепенно превратились в высокое поэтическое искусство, проникнутое духом дзэн-буддийской философии. Помимо многочисленных хокку и "сцепленных строф" в литературное наследие Басё входят путевые дневники, самый знаменитый из которых "По тропинкам Севера", наряду с лучшими стихотворениями, представлен в настоящем издании. Творчество Басё так многогранно, что его трудно свести к одному знаменателю. Он сам называл себя "печальником", но был и великим миролюбцем. Читая стихи Басё, следует помнить одно: все они коротки, но в каждом из них поэт искал путь от сердца к сердцу.Перевод с японского В. Марковой, Н. Фельдман.

Басё Мацуо , Мацуо Басё

Древневосточная литература / Древние книги

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее