— Все равно что перейти от окрашенного в желтый к окрашенному в пампасский, — сказал Оливейра. — Что-то меня в сон клонит, че.
— Это снотворная вода По мне, так я бы вкатил тебе какого-нибудь дурману, ты бы тогда быстренько проснулся.
— Объясни мне одну вещь, пока я не заснул.
— Сомневаюсь я, что ты заснешь, ну говори давай, что там у тебя.
89
Появились два письма лиценциата Хуана Куэваса, и было много споров, в каком порядке их читать. Первое содержало поэтическое изложение того, что он назвал «мировым господством»; второе, также продиктованное машинистке в одном из порталов на площади Санто-Доминго, компенсировало вынужденную сдержанность первого:
С настоящего письма можно снять копий кто сколько хочет, особенно для членов ООН и членов правительств всего мира, которые есть настоящие свиньи и волки позорные без границ. С другой стороны, в порталах на Санто-Доминго так шумно, просто трагедия какая-то, но мне все равно тут нравится, потому что здесь я могу разбрасывать камни, самые большие в истории.
В качестве первых камней фигурировали следующие строки:
Папа Римский — самая большая свинья в истории, и никакой он не представитель Господа; Римская церковь — это сплошное дерьмо, исчадье сатаны; все римские храмы следовало бы сровнять с землей, чтобы воссиял свет Христа не только в самой глубине людских сердец, но и проступил бы во вселенском свете Господа Бога, а говорю я все это потому, что предыдущее письмо я писал в присутствии одной очень милой сеньориты и потому не мог выражаться как мне того хотелось, поскольку она смотрела на меня затуманенным взором.
Благородный лиценциат! Злейший враг Канта, он настаивал на том, чтобы «сделать более гуманной современную философию», в связи с чем заявлял:
А современный роман должен стать более психопсихиатрическим, то есть чтобы подлинные элементы духовности такого романа содержали бы в себе элементы науки на уровне высших достижений мировой психиатрии…
Порой внушительный арсенал диалектики оставался в стороне, и начинало проглядывать царство мировой религии:
Пусть человечество всегда ведут по верному пути две всемирные заповеди; и самые твердокаменные камни на Земле станут мягче воска под сияющим светом…
Да он поэт, и неплохой.
Голоса всех камней мира звучат во всех водопадах и ущельях мира, сливаясь с тонким голосом серебра, бесконечной возможностью любви к женщине и к Богу…
Вдруг прорывается, а затем разливается во всю мощь картина прообразов:
Космос и Землю, а в них — мысленный вселенский образ Господа, который позднее превратится в плотную материю, символизирует в Ветхом Завете тот архангел, который повернул голову и увидел темный мир, освещенный огнями, конечно, я не помню наизусть весь текст Ветхого Завета, но сказано там примерно так: как будто лик Вселенной обернулся светом Земли и остался вокруг солнца, наподобие орбиты космической энергии… Точно так же все Человечество и все народы должны повернуть свои тела, души и головы… И Вселенная и вся Земля обернулись бы к Христу, сложив к его ногам все законы Земли…
И тогда,