Игра в классики

При чтении книги порой создается впечатление, будто Морелли надеется, что в какой-то момент накопление отдельных моментов само собой вдруг превратится в реальность. Без всякого придумывания мостов, без сшивания отдельных кусков ковра вдруг получится город, получится ковер, получатся мужчины и женщины в динамическом развитии, и Морелли как автор будет первым в мире, кто с удивлением обнаружит, что все обрело последовательность и связь.

Однако не следовало особенно обольщаться, ибо последовательность, по сути дела, означала бы легкость восприятия времени и пространства, подчинение вкусам читателя-самки. Морелли никогда бы не пошел на поводу у такого читателя, он скорее стал бы искать такой степени кристаллизации, которая бы, не нарушая беспорядка, в котором крутятся частички этой маленькой планетарной системы, позволила бы понять целиком и полностью законы ее существования, будь то беспорядок как таковой, его бессодержательность или необоснованность. Такой степени кристаллизации, при которой ничто не осталось бы без внимания, но где внимательный глаз мог приникнуть к калейдоскопу и воспринять огромное многообразие цветовых оттенков, воспринять как единую фигуру, imago mundi,[764] который вне калейдоскопа превратился бы в гостиную в провансальском вкусе или в дамское собрание, попивающее чай с печеньем «Бэгли».

(-27)

110

Сон был похож на башню, состоящую из многих слоев, которые вздымались ввысь и терялись в бесконечности или кругами уходили в недра земли. Меня затянуло в этот водоворот, который стал спиралью, а эта спираль превратилась в лабиринт. Не было ни потолка, ни пола, ни стен, ни выхода. Только какие-то темы, которые все время повторялись с абсолютной точностью.

Анаис Нин[765]

. Зима притворства

(-48)

111

Эту историю ее главная героиня Ивонна Гитри рассказала Николасу Диасу, который дружил с Гарделем в Боготе: