Игра в Тарот

Отныне перед кем угодно были открыты ворота в большую публичную политику — любой, кто хотел, мог прийти на майдан-балаган, тут же организовать и зарегистрировать свою партию, коалицию, фракцию, республику, империю, королевство, магический орден, тайную ложу… После чего новому участнику действа давали полный карт-бланш, обеспечивали начальный пиар, подбирали соответствующий выбранному имиджу реквизит (кому жестяную корону, кому фартук и перчатки, кому зловещий чёрный плащ и маску, кому…) и, вновь испечённый политик пускался в круговорот весёлых розыгрышей и викторин, борясь за симпатии и голоса избирателей.

Аттракционов была масса, вся сеть была наполнена их описанием и обсуждением. «Жиропарк», «Политические бои», «Грёзы самураев», «Бешенные лошади демократии», «Мельница порока», «Суфражистки — журналистки»… и другие павильоны манили, обещая чудное зрелище и неведомые прежде удовольствия и открытия.

В этих многочисленных балаганах и хорошо уже знакомые публике старые политические зубры (их всех выгнали туда из тёплых думских и прочих кабинетов), и всё новые и новые самопровозглашённые политики весело и задорно боролись «за власть» на многочисленных весёлых и пикантных конкурсах и шоу.

Избирателями же была, собравшаяся на этот майдан-балаган, публика. Её обильно кормили и поили (особенно критики хвалили «горби-пицу» и водку «коржаковку»), за государственный счёт естественно, (благо цены на нефть позволяли) одаривали подарками, всячески развлекали и требовали только одного — чтобы она непрерывно голосовала, голосовала, голосовала… выбирая фаворитов, среди прыгающих перед ней, дерущихся, кривляющихся, пляшущих и творящих другие непотребства народных избранников.

Таким образом, как радостно отмечали все СМИ — демократия в нашей стране вышла совершенно на новый, ещё невиданный в мировой истории уровень.

И действительно, по сравнение с тем буйством фантазии и креатива, что выплеснулось на майдане-балагане, скучные дебаты и прочие навевающие зевоту мероприятия и процедуры (теперь уже ясно окончательно устаревшей, классической демократии, сляпанной, как постоянно подчёркивалось, по лекалам поза-позапрошлого века) не имели никакого шанса хоть сколько-нибудь быть конкурентоспособными. Строгая и скучная классическая демократия определённо пасовала перед новыми революционными политтехнологиями, с таким успехом опробованными и внедрёнными на этом празднике истинного народовластия.

Политики, чтобы понравится избирателям, и попасть в более высокий по рейтингу балаган (больший по размеру, с лучшим реквизитом, с большими гонорарами за выступление, и (что немаловажно) с лучшим освещением в СМИ), чего только не делали — ругались, выворачивая свою и чужую подноготную, пели и плясали, танцевали в негляже, дрались, кусались, занимались натуральной, бесплатной для избирателя, проституцией, не брезговали содомией и даже… зоофилиёй. Этим, например, отличилась новая, стремительно набирающая рейтинги, политическая труппа с названием «Залеские козлы».

«Залеские козлы», прославились своей зажигательной джигитовкой на рогатых парнокопытных, пикантность и шарм которой придавало то, что с каждым кругом участники заезда набирались новой порцией огненной воды. Понятно, что через некоторое время наступал момент, когда удержаться в седлах уже не было никакой возможности, и шоу, завершалось всеобщей весёлой свалкой, в которой «патриоты залесья» сношались, как друг с другом, так и со своими парнокопытными питомцами, не отказывая, при этом, в услугах пожелавшим к ним присоединится (видно сагитированных их политической программой) рядовым избирателям.

Именно туда и направился Николай, ковыляя, разъезжающимися в склизкой грязи, ногами по размокшей тропе, тяжело опираясь на палку, и прижимая к груди две, ждущие своего часа, во внутренних карманах, уже начинавшего промокать старого плаща, бомбы.

Было холодно, невероятно холодно. Это был какой-то совершенно жуткий, потусторонний холод. Он даже не пронизывал насквозь, нет, он каким-то невероятным образом исходил изнутри Николая, словно именно там, где раньше было вместилище его души, развернулась вымораживающая всё кругом бесконечная пустота, и потому ни плащ, ни другие уже полностью отсыревшие одежды, в которые было завёрнуто его стынущее тело, не могли его никак согреть.

И странно, Николай вдруг среди этого холодного и отсырелого мира почувствовал, что единственным источником тепла, явственно согревающим его, являются только две бомбы, которые он нёс через всю эту разверзнувшуюся вокруг него пустоту, тьму и холод. Если бы не тепло от них, словно заключённая во взрывчатке энергия, каким-то невероятным образом могла по капле, по частице таящейся в ней огромной мощи, отдавать себя своему создателю, питая и поддерживая его, Николай, наверное, давно бы упал обессиленный, замёрзнув в этой вязкой, стылой, цепляющейся за него и тянущей вниз, липкой грязи.