Игра Водящего

– Давай я понесу, – Лирик тянется к рюкзаку, но Квинси поспешно подбирает его.

– Нет. Я сам.

Лирик бросает взгляд на меня.

– Мне показалось, он тяжёлый.

Что в рюкзаке у Квинси?

– Джастин, что будем делать? – произносит Ниа.

Вопрос эхом отдаётся у меня в голове. Ребята смотрят на меня с надеждой и страхом.

– Поехали, – я запрыгиваю на велосипед.

– Куда? – интересуется Лирик, пока все садятся на велосипеды.

Надо решить. Я смотрю на дорогу.

– Искать Хайда.

09

Мы катаемся по городу почти два часа, надеясь встретить грузовичок Хайда, но безуспешно. И в магазине его не было. Ниа пыталась узнать о нём в интернете, но не нашла никакой информации о Хайде Миллере. Он неизвестно где.

– Остановитесь. Мне надо передохнуть, – просит Квинси и, обессилев, ложится на руль.

– И мне бы пять минут, – лицо Лирика от жары малиновое.

Мы остановились на тротуаре перед маленьким магазинчиком. В нём полно покупателей.

– Я устал! – Квинси валится на землю. – Никогда мы этого Хайда не найдём.

Ниа садится на бордюр и обмахивается рукой. Мы все взмокли.

– Может быть, пора обращаться за помощью?

– К кому? – Кожа у меня такая горячая, что прямо горит.

– Могу позвонить папе с мамой, – предлагает Ниа. – Или ты поговори с Викторией. Она умная. Она могла бы…

– Мы же ничего не знаем. Ничего, что… – Я вздыхаю. – Ничего похожего на правду. Хайд – наша единственная ниточка. Если мы получим от него ответы, то сможем обратиться за помощью.

Лирик кивает.

– Согласен. Сперва надо узнать побольше.

– И что теперь? Мы же не будем кататься бесконечно. Где этот Хайд? – говорит Ниа.

Я смотрю на пекарню через дорогу. Оттуда плывёт аромат свежей выпечки. Желудок мой урчит, напоминая, что я не позавтракал. Миска хлопьев была не сегодня утром, а, кажется, давным-давно.

– Может, разделимся? – предлагаю я.

– Не стоит. В фильмах ужасов это всегда плохо кончается, – возражает Лирик.

– Я не хочу один… если… если, – бормочет Квинси. Он горбится под тяжестью рюкзака, раскачивается и что-то бурчит под нос. Я вспоминаю Зака в его комнате.

Ниа охает, указывая на Квинси. Тот подскакивает.

– Что такое?

– Эта мелодия, что ты напеваешь… – говорит она. – Я тоже её слышу. Она похожа на…

– …рекламу мороженого! В грузовичке Хайда! – Вот и мои уши Дамбо пригодились.

Мы все оглядываемся по сторонам. Музыка звучит громче.

«Ешь мороженое и играй. Ешь мороженое и играй», – раздаётся странный звон, и навязчивая песенка повторяется.

– Вон он! – кричит Ниа.

Грузовичок Хайда движется по улице вдоль магазина. Поворачивает за угол.

– Поехали! – Я прыгаю на велосипед.

Остальные тоже хватают свои.

Погоня начинается. Не обращая внимания на дорожное движение, мы проскакиваем между машинами. Едем прямо по газонам и стоянкам. Огибаем дома. Пешеходы возмущённо кричат нам вслед.

Мышцы ног горят. Никогда в жизни я не ездил так быстро. Ветер свистит в ушах. Всё вокруг сливается.

– Куда он едет? – кричит Ниа.

Хайд направляется к выезду из города, далеко от нашего района.

– Не потерять бы его, – отзывается Лирик, прибавляя скорость.

Я еду рядом. Ниа и Квинси немного сзади. Погоня продолжается. Музыка умолкает. Хайд поворачивает налево. Ох, знаю я это место. Хилкрест. Здесь на кладбище похоронена моя мама. Вот только этого не хватало!

Нога соскальзывает с педали. Меня заносит. Я чуть не врезаюсь в Лирика, с трудом удерживая равновесие. Я крепче хватаюсь за руль и стараюсь дышать ровнее.

Кладбище Лесные Холмы. Странное название для плоского, как блин, места, где почти нет деревьев. После похорон я ни разу не был здесь. Моя сестра считает, что мне стало бы лучше, если бы я сходил. Она ошибается. Я попрощался, и не хочу делать это каждую неделю или даже раз в месяц. Мне и единственный раз нелегко дался.

Мы едем мимо кладбища. Ниа догоняет меня. Она едет справа. Слева Лирик. Я под защитой. Я сосредоточенно кручу педали.

Я не буду вспоминать, как хоронили мою маму в жаркий солнечный июньский день. Я не буду вспоминать, что её могила рядом со скамейкой и растрескавшимся каменным ангелом. Я не буду вспоминать, как отвратительно сладко пахли цветы у её гроба.

Я не буду вспоминать, как миссис Мёрфи держала меня за руку и плакала. Она любила мою маму, но, полагаю, что плакала и из-за исчезновения Зака. Может быть, она думала, не умер ли он тоже.

Я не буду вспоминать, как представлял, что будет, если придётся ещё раз прийти сюда, на похороны Зака.

Я не буду вспоминать, как уходил, после того как гроб опустили в могилу, и чувствовал, как моё сердце рассыпалось на кусочки по траве.

Я. Не. Буду.

Я смог перевести дух, лишь когда мы миновали кладбище. Через два квартала грузовичок Хайда сворачивает на частную грунтовую дорогу.

– Погодите! – кричит Лирик.

Мы резко тормозим, оставляя на дороге чёрные полосы.

– Почему мы встали? – спрашиваю я.

Лирик вытирает рукой потное раскрасневшееся лицо.

– Надо прийти в себя и немного понаблюдать. Надо понять, во что мы ввязываемся.

– Хорошая мысль, – Ниа опирается на руль.

Квинси кивает. Он слишком устал, чтобы разговаривать.