Игрок

— Смотри, отец. Пусть тебе стыдно будет, — продемонстрировал я старику полупустой мешок распахнутым зевом вперёд.

— А чё стыдно? — и не подумал смущаться дед. — Сейчас время такое. Сам знаешь, сколько всякого сброда по корням шастает. На воротах вон тоже шмонают тепереча всех и каждого. Я в город сорок оборотов как урожай вожу по утрам, и чё? Ту стражу безусой пацанвой помню, а они меня обыском! Знают ведь, что на рынок, а бумаги давай. И ладно бы кус нирийский, что над ними приставлен, смотрел. Так ведь нет — дрыхнет паразит в караулке. Совсем опаскудились трусы.

А почва-то благодатнее некуда. Удачно дед мне попался — горазд поболтать и скользких тем не чурается. К воротам, получается, мне точно нельзя. Надо попробовать из него ещё чего полезного вытянуть.

— Да ладно, отец. Не в обиде, — закинул я обратно на плечи мешок. — Дерьмовые времена — что уж там. Но ты бы так с каждым встречным не откровенничал. Нирийцы, конечно, те ещё кусы, но дюже не любят, когда их так кличат.

— Твоя правда, сынок, — вздохнул дед. — Погорячился. И с самострелом тоже. За какие-то краги человека дырявить… Дрянной день просто. Торговли нет толком. Народ обнищал, берёт всякую дешёвую дрянь, а у меня товар качественный — он дёшево стоить не может. А тут ещё новости — хуже некуда.

— Что за новости? — облокотился я о борт телеги, показывая, что никуда не тороплюсь и не прочь поболтать.

Но тут дед что-то замялся.

— А ты точно не шпиён какой? — прищурился он подозрительно из-под шляпы. — Откуда будешь вообще? Может, ты соглядатай нирийский, а я тебе и так уже лишнего наболтал.

— Отец, — укоризненно покачал я головой. — Окстись. Чего бы нирийским прихвостням по бездорожью шастать и крестьян пытать? Кромолу проще по городам ловить, на рынках тех же, или в трактирах, где народ по пьяни за языком не следит. Я у купца одного хангойского на посылках. Такой же обычный работяга, как и ты. И само собой новую власть не жалую. Можешь спокойно говорить. Здесь все свои.

— И снова твоя правда, — пришлось соглашаться деду. — Что шпиёну с такого, как мы с тобой брать? И так знают кусы, что народ их не любит. Чего тут шпиёнить? А про Верных и про дела их мы им всё равно ничего не расскажем, так как и сами не знаем. Откуда нам знать, когда даже Вольные к тем знатным подходу не ведают? Это в городах искать надо, где эти… как их… ячейки.

«Фальшивит дед. Сворачивай разговоры. Не нравится он мне.»

«Шутишь? Я тут справочное бюро нашёл. Какой-такой сворачивать?»

«В городе больше узнаешь.»

«В город мне теперь только прыжком и желательно ночью. Пусть пока мана копится.»

— Всё верно, отец, говоришь. Так что с новостями там?

Но вместо ответа старик снова перегнулся назад и достал из телеги какой-то, то ли фрукт, то ли овощ, похожий на баклажан.

— А купи у меня что ли крагов, шпиён.

Мёд мне в рот!

— Отец… Снова здорова. В плохом настроение, так и скажи — пойду дальше.

Дедок сипло захихикал в усы.

— Шуткую я, парень. Новость — не тайна. Вольные за стену ушли. Уже две недели как.

— Не может быть! — поспешил я удивиться, совершенно не понимая о чём речь.

— Весь город гудит. О том только и разговоры, — хмыкнул старик. — Зажали нирийцы их где-то на западных склонах. При них демон был, который громобой вроде — вот и пришлось нашим за стену тикать.

— Дела… — с грустью в голосе потянул я.

— Теперь начнут Верных потихоньку отлавливать. У нас сначала, а потом дальше по ярусам.

— Всех никогда не поймают, — с уверенностью идущего на выборы политика заявил я. — Руки коротки.

Старик же только зло хохотнул:

— Ой ли коротки? Кабы не Рой с извергами, уже бы всех нас передушили, как кусов, и своим бы народом аллой заселили. Не говори ерунды, хангоец.

И тут же, о чём-то вспомнив, быстро добавил:

— Как, кстати, ваш мэл Баше? Не начал со страху свои сады распродавать по дешёвке? У нас тут многие земельцы из крупных, задарма всё сливают. Я слышал, везде нынче так. Богачи всё, что с собой не увезти, в капитал переводят. У кого чести нет, на дальние империи смотрят. С деньгами везде хорошо. Но Баше ваш хангойский, вроде человек чести. Неужто и он туда же?

«Похоже на проверку.»

«Без тебя вижу. Не простой нам попался дед. Походу, с какими-то партизанами связан. Или с местным подпольем.»

«Они-то нам как раз и нужны.»

«Тогда иду в атаку.»

— Отец, отец, — укоризненно покачал я головой. — Тебе бы дар менталиста — и можно в имперские дознаватели записываться. Какой ещё мэл Баше? Проверки ты мне устраиваешь, а всё важное про тебя узнал как раз я.

Старик заулыбался.

— И чего же ты, хангоец, узнал? Во мне всей важности: древний род, да многий оборот.

— Ты связан с теми людьми, что мне как раз и нужны.

— Это с какими же? — прищурился дед.

— С теми, что не любят нирийцев. И не просто не любят, а борются с ними.

Старик как бы невзначай опустил правую руку в телегу, где кроме прочего у него лежал по-прежнему взведённый арбалет.

— Шпиён всё-таки…

Но я уже набрал обороты.

— Сам ты шпиён. От хангойских Верных я, пустая твоя голова. Иду к вам в город связи налаживать. И ты, отец, мне в этом поможешь.

Старик замер, так и не вытащив арбалет.

— Врёшь!