Игрок

Предложенный Риддлом план был прост и изящен. Если заставить определенный объем воды из чугунной сточной трубы туалета исчезнуть и вновь материализоваться уже в пустом пространстве между кроватью Булстроуда и балдахином, то благоухающий водопад обрушится ровнехонько на голову Майлса. Дело облегчалось тем, что спальня пятикурсников находилась непосредственно через стену от факультетского мужского туалета, а кровать Майлса стояла как раз у этой самой стены — Том знал это, потому что однажды Слагхорн попросил его отнести записку кому-то из пятикурсников. Значит, перемещать придется недалеко, и возни будет меньше.

— Впрочем, его носки так воняют, что разницы все равно никто не заметит, — закончил Риддл.

Оживившийся было Розье опять сник.

— Да ну, это несерьезно. Мы еле научились превращать спички в иголки, а тут материал СОВ, если не похлеще...

— Мы волшебники или кто? — спокойно возразил Том.

***

Блэк выслушал план Риддла с большим интересом, но участвовать в затее, естественно, отказался. Зато все остальные уже к следующему утру были по уши в делах и заботах. Мы просиживали в библиотеке все свободное время. Мадам Локсли, библиотекарь, умилялась, видя такое прилежание. А мы рылись в толстенных томах "Заклятий для продвинутого уровня" и подшивках "Вестника чар" и увязали в диаграммах.

Высунув язык от усердия, мы переписывали примеры заклятий, занимавшие по три строчки каждое, шипя и переругиваясь, вычисляли, какое поверхностное натяжение необходимо для перемещения заданного объема воды и в течение какого срока. Потом мы тренировались на кувшинах в спальне, но это заканчивалось только лужами на полу и грандиозными склоками, в ходе которых мы обвиняли друг друга в клиническом идиотизме и выясняли, кто из нас сквиб. А ведь помимо этого нужно было еще иногда спать и делать уроки. Но мы наловчились распределять работу и решали путем жеребьевки, кто сегодня пишет за всех реферат по трансфигурации — а остальные потом перепишут его своими словами.

Первый опыт командного взаимодействия, как ни крути.

Зато Розье уже не ссорился с Риддлом — более того, они стали лучшими друзьями, и я однажды даже услышал, как Колин шепотом извиняется, что когда-то назвал Тома грязнокровкой. Тот лишь коротко ответил: "Проехали".

С перемещающими заклятьями мы в итоге провозились до середины марта, потом перешли к тренировкам на местности — для этого пришлось убегать с обеда, — и день, когда Розье удалось-таки переместить пинту не слишком ароматной жидкости на пол в туалете, забрызгав все вокруг, стал для нас почти национальным праздником. Мы вылетели из туалета, словно за нами гнался дракон, и потом еще какое-то время с невинным видом болтались в коридоре, наслаждаясь успехом и обогащая свой словарный запас за счет старшекурсников, которым приходилось обходить лужу.

«День X» был назначен на конец марта. Мы решили реализовать свой план ранним утром, ближе к шести — как известно, в это время сон крепче всего. У нормальных людей, разумеется. Альфард в виде исключения тоже согласился поучаствовать, но только потому, что ему доверили особо сложную (как подчеркнул Том) задачу, с которой никто другой не справился бы, — стоять на часах в коридоре, и, если кто-то в столь ранний час отправится в туалет, остановить его. Не задержать, а именно остановить. Как угодно.

В туалет мы все прокрались босиком, чтобы двигаться как можно тише. От напряжения и легкий скрип двери показался мне оглушительным, как раскат грома. Стоять босыми ногами на кафельном полу было холодно, газовые лампы на стенах тихо, угрожающе шипели, а у Розье так дрожали руки, что он еле мог удержать палочку.

— Если что, я подстрахую, — прошептал Том, но помощь не понадобилось. С заклятьем Колин справился безошибочно. В первое мгновение нам показалось, что ничего не вышло — вода в трубе зашумела, заполняя освободившееся пространство, но на этом все и закончилось. Вокруг по-прежнему стояла глухая тишина. Том шепнул: "Все, уходим", и мы на цыпочках выбрались в коридор — как вдруг из спальни пятикурсников послышался рев, больше напоминавший голос раненого медведя, чем человека.

Влетев в собственную спальню и укрывшись под одеялами, чтобы казалось, что мы спим, мы умирали от беззвучного смеха, слушая, как Майлс орет на весь факультет и в красках расписывает, что он сделает с мерзавцем, учинившим ему такую пакость.

— Том, — прошептал Колин, высовываясь из-под одеяла, — ты молодец.

— Я-то что? Это же ты все придумал, — ответили с кровати возле окна.

***