Игрок

— Мне будет не до того. А Касси Малфой может решить, что он тут самый умный, и начнет мошенничать с прибылью. Розье вряд ли сможет за ним проследить, он почти все время в своей школе. Так что, сам понимаешь, кроме тебя, некому. Я напишу доверенность, чтобы ты мог от моего имени — как контролирующего акционера — распоряжаться доходами "Элизиума" и Walpurgis Knights, подписывать любые договоры и принимать решения. Будешь следить за отчетностью, чтобы Малфой не наломал дров и не вздумал нас надувать. Плюс чтобы он не напортачил с налогами, а то нам это боком выйдет. Если Малфой не будет внушать тебе доверия, снимай его к чертовой матери и назначай нового директора на свой выбор. Справишься?

Я задумался.

— Я постараюсь, хотя сейчас мне это кажется безумно сложным. Но ведь я же могу в любой момент поговорить с тобой...

— Я буду в разъездах, — ответил Том. — Ты же знаешь, меня где только не носит. Но я думаю, ты разберешься.

Можно было бы обсудить это подробнее, но меня волновало совсем другое. Та мысль, которая мучила меня полвечера, наконец оформилась окончательно, и мне очень нужно было задать Тому один вопрос.

Тем временем эльф принес сдачу, которую Том, не глядя, сгреб в карман.

— Пойдем? — спросил он и потер глаза. — А то мне завтра рано вставать...

— Подожди минутку. Я хотел тебя кое о чем спросить.

— Давай, — он кивнул и оперся подбородком на руку.

Том выглядел таким уставшим, что мне стало его жалко и захотелось пойти на попятный. Но я знал, что потом мне не будет покоя, да и выпитое вино придавало решимости.

— Я просто хотел знать, где ты взял деньги на покупку "Элизиума". Остальных это не интересует, им кажется, что ты умеешь извлекать галлеоны из воздуха... Но я-то знаю, что это не так. Откуда они?

— Оттуда же, откуда все остальные, — Том зевнул. — Заработал.

— Нет, — сказал я, внутренне напрягшись. — Я же знаю, какой процент ты получаешь с каждой сделки, и примерно знаю твои доходы. У тебя сейчас должно быть около полутора тысяч — а ты вносишь шесть. Откуда еще четыре с половиной?

Эльф убрал со стола, заменил свечи в подсвечнике и исчез. Том обернулся, чтобы взять свою мантию, брошенную на спинку стула.

— Рэй, я ведь уже ответил.

— Ты меня не убедил.

— Опять проснулась паранойя? — вздохнул он, оборачиваясь. — Думаешь, я отбираю кошельки у прохожих или граблю Гринготтс?

— Нет, этого я не думаю. Я боюсь, что...

Я спохватился и установил заглушающее заклятие. Шум голосов в зале отдалился, превращаясь в невнятный шорох.

— Что я кого-то убил? — закончил Том мою фразу. — Нет, Рэй. Я, конечно, на такое вполне способен, но, знаешь, четыре с половиной тысячи галлеонов для меня уже маловато.

Он посмотрел на выражение моего лица и рассмеялся:

— Это была шутка.

— Неудачная… Том, скажи, откуда деньги, я прошу.

— Да не о чем тут говорить, — отмахнулся он. — На самом деле они не мои, а Борджина. Личные накопления, которые он решил на что-нибудь потратить, пока папаша не пронюхал и не наложил на них лапу. Вот и все.

Это звучало убедительно. Если бы не одна маленькая деталь.

— А, теперь понятно. То есть, ты с ним заранее договорился о покупке "Элизиума"? — спросил я и потянулся за своей мантией, сделав вид, что тоже собираюсь идти.

— Да, да, — нетерпеливо ответил Том и встал. — Пошли уже, а то я так спать хочу, что просто с ног падаю...

— Ты врешь, — сказал я, оставив свою мантию, где была, и не двигаясь с места. — Ты это только что придумал. Знаешь, почему я так считаю? Потому что прежде чем заговорить о покупке "Элизиума", ты сказал, что хотел сам оплатить мне учебу в школе права. Насколько я понимаю, из этих же денег. Не думаю, что у тебя случайно завалялись в кармане еще три тысячи галлеонов.

— И что? — спросил Том, опять зевая. Но я видел, что он уже не хочет спать, что он напряжен и только изображает сонливость.

— Я сейчас объясню. Только сядь, пожалуйста.

Он сел и принялся вертеть в руках оставленное эльфом на столе перо.

— Борджин — деловой человек. Он никогда бы не позволил тебе оплачивать из своих денег чье-то там обучение, притом что непонятно, когда и с какими процентами эти средства вернутся. Да и ты бы не стал в таком случае заниматься благотворительностью. Однако собирался, значит, деньги все-таки твои?

— Чтоб я еще когда-нибудь помогал друзьям... — пробормотал Том. — Никакой благодарности, зато море претензий.

— Том, я тебе очень благодарен, правда, — честно сказал я. — Ты для меня столько сделал и делаешь... Именно поэтому я должен знать, откуда деньги. Я за тебя боюсь, ты хоть понимаешь? Это от тех "темных дел", о которых говорил Тони?

— Да нет же! — Том с досадой махнул рукой, так что пламя свечей заколебалось, а с пера на скатерть разлетелись капли чернил. — Те дела связаны с Пикерингом... Совсем другое. А насчет денег — хорошо, я тебе скажу. Я просто взял их взаймы у Борджина. Не хотел тебе говорить, ты же болезненно относишься к долгам.

— Спасибо, — мне стало стыдно за свою настойчивость. — Правда, спасибо. Извини меня.

— Да ничего страшного, — Том отложил перо. — Все, теперь мы можем идти?

— Конечно.