Игрок

Повеселевший швейцар спрятал в карман мантии чаевые и обернулся ко мне.

— В общем, как будет документ, так и... Только, парниша, даже не пытайся притащить переколдованную лицензию старшего брата. Не воображай, что ты тут самый умный, — проверка живо все покажет! И оборотное не вздумай пить — у нас в заведении зелья, еду-питье, амулеты разные и такое прочее проносить с собой не разрешается. Это чтоб не мошенничали всякие, ты же понимаешь. Так что час пройдет, а оборотки не будет — вот все и увидят, кто ты на самом деле. А там начнется — письмо родителям, да в Хогвартс... Оно тебе надо?

Оборотного у меня все равно не было... Но неужели не найдется совсем никакой лазейки?!

— Да я вовсе не для того! Я даже играть не умею! Просто у меня там назначена встреча с друзьями, они начнут волноваться. Мне нужно пройти всего на минуту, а потом сразу...

Швейцар вытащил из кармана носовой платок и громко высморкался.

— Будешь, значит, друзей на улице дожидаться. А вообще, ежели хочешь хороший совет, так шел бы ты домой поскорее. Вот это вот, — он указал большим пальцем на вход в казино, — до добра не доводит, поверь мне. Особенно в твои годы.

Для пущей убедительности он прислонился спиной к двери и сурово посмотрел на меня.

Ничего не оставалось, как последовать мудрому совету. Я повернулся и стал медленно спускаться по ступенькам. Обидно было — чуть ли не до слез. Конечно, может, оно и к лучшему — последняя сотня целее будет, — но я уже так настроился...

Недавно вышедший из заветной двери посетитель, стоявший недалеко с сигарой в зубах, понимающе переглянулся со швейцаром и фыркнул. Когда я проходил мимо, он лениво окликнул меня:

— Что, малыш, наделал долгов и хочешь отыграться? А не боишься, что папаша узнает, где ты околачиваешься, и задницу надерет?

Я подумал, что папа, конечно, не был бы рад меня здесь видеть. Но, во-первых, его уже нет. Во-вторых, это по его милости мы оказались в таком тупике.

С неожиданной горечью я ответил:

— Нет у меня отца.

— А долги есть? — спросил незнакомец и прищурился.

— Есть...

Огонек на кончике сигары вспыхнул ярче, и я смог рассмотреть лицо собеседника. Назвать его красавцем было бы трудно. У незнакомца была массивная, бычья шея и странно смотревшийся на крупном лице тонкий нос, который можно было бы назвать идеально "римским", если бы не слегка вдавленная переносица. Скривив широкий толстогубый рот, незнакомец внимательно и цепко рассматривал меня.

— Знаешь, — доверительно сказал он, выпустив изо рта колечко дыма, — если ты решил подзаработать, играя в рулетку, то должен тебя разочаровать — на моей памяти это еще никому не удавалось. Разве что новых долгов наделаешь.

— Не в рулетку, — огрызнулся я.

— А что тогда?

— Покер.

Разговор уже начал меня напрягать, и я шагнул в сторону:

— Простите, мне пора идти. Доброй ночи.

Но собеседник не обратил на мои слова ни малейшего внимания.

— А ты что же, хорошо играешь в покер?

Я пожал плечами:

— Более-менее.

— Ну, раз тебе нужны деньги, — он вынул сигару изо рта и отбросил в темноту, — то, думаю, я могу тебе помочь. Пойдем-ка, здесь недалеко.

И, не дожидаясь ответа, направился в сторону Косого переулка.

Я не тронулся с места.

Как я ни был тогда неопытен, но все же кое-что о жизни знал и не собирался с ходу соглашаться на предложения добрых дяденек заработать кучу галлеонов за просто так...

Незнакомец будто прочел мои мысли, потому что обернулся и хмыкнул.

— Да не дрейфь ты! Я маленьких мальчиков не ем... Во всяком случае, по воскресеньям. Если вправду хочешь играть, то пошли. Не хочешь — не надо. Я на веревке не тяну.

Я в растерянности обернулся на швейцара, но тот как раз кланялся, провожая очередного посетителя, и уже не обращал на меня никакого внимания.

Голос разума во мне попытался было воспротивиться, но внутренний демон авантюризма мгновенно набросился на него, повалил и сел верхом — после чего принялся внушать, что я в любом случае ничего не теряю, к тому же у меня есть палочка, так что ничего мне не грозит...

Поэтому я решился и, поправив мантию, двинулся навстречу своей судьбе.

***

Я ожидал, что искомое находится в Косом переулке, но мой новоявленный Вергилий решительно миновал все хоть сколько-то знакомые мне места и свернул налево в узкий проход между домами. Различимая даже в темноте белоснежная громада Гринготтса осталась позади, а мы двинулись куда-то по извилистой, тесной улочке, ступеньками уходившей вниз. Здесь было темно, хоть глаз выколи, но мой спутник уверенно шагал вперед. Я зажег люмос, чтобы не переломать ноги, — брусчатка была вся в выбоинах.