Игрок

Долохов откровенно веселился, наблюдая за нами, как за детьми в песочнице. Риддл перехватил его взгляд и улыбнулся ему, но потом неожиданно посерьезнел. Даже аккуратно сложил горкой и отодвинул в сторону лепестки, которые до того рассеянно перекладывал из руки в руку.

— Мне не нравится эта затея, — с сомнением сказал Маркус. — С такого начинал Гриндельвальд.

— Учиться невредно и у врагов, — попенял ему Нотт. — Тимоти, хватит лопать — это последний пирог!

— А что? — возмущенно сказал Эйвери с набитым ртом. — Я сижу, слушаю... Вы умные, вот и думайте. И вообще, сочинили бы для начала, как мы будем называться.

— "Resistance", — предложил Нотт.

— Не пойдет, — покачал головой Розье, — это уже есть у французов. Плагиат.

— Тогда "Герои сопротивления".

— Вы еще пока не герои, — заметил Долохов, очень старавшийся не смеяться вслух.

Теперь уже все говорили, перебивая друг друга.

— Надо что-нибудь красивое, на латыни...

— Нет, лучше кельтское, как у ирландцев...

— Ты у нас знаешь ирландский, да, умник?

— Нет, но можно спросить О'Флаэрти с Рэйвенкло.

— Который такой трепач, что завтра вся школа будет знать и потешаться над нами...

— Почему потешаться, если мы...

— Потому что Тони прав, и надо сначала что-нибудь сделать толковое, а потом изощряться с названиями.

— Я знаю! "Освободительная армия"!

— Хороша армия, три калеки...

— О, я придумал! "Братство полной луны"! Красиво, и ни на что не похоже.

— Фу-у! Это уж совсем по-девчачьи.

— Придумай лучше, деловой ты наш! А почему нет? Сейчас полнолуние...

— Да разве это главное?! — закричал вдруг Розье. — Черт с ним, с полнолунием! Сейчас у нас что? Вальпургиева ночь! Самая волшебная ночь в году...

— Не ври. Самая волшебная ночь в году — это ночь после сдачи всех экзаменов.

— Замолчи! Вы что, не заметили, что мы это придумали именно в Вальпургиеву ночь, да еще и совпавшую с Белтайном? Вам не кажется, что это охренительно символично?!

Нотт скривился, раздраженный тем, что его собственные варианты были отвергнуты. Но Флинту и Эйвери мысль понравилась.

— Тогда как назовемся? Общество...

— ...трезвенников, угу. Не, "общество" не пойдет. Надо что-то более возвышенное. Например, "Братство Белтайна". Или "Рыцари Вальпургиевой ночи". Так даже лучше, потому что это насчет мстителей, как будто дикая охота... В общем, как-то так.

Довольный собой, Розье закурил.

— М-м, ну, если с оговорками, — начал Нотт. — Ладно, сейчас проголосуем. Тони?

Долохов смог только махнуть рукой и поспешно ушел в темный угол, чтоб там отсмеяться, делая вид, будто кашляет от дыма.

— Маркус?

Флинт пожал плечами и кивнул.

— Рэй?

— Мне все равно. Пускай будет.

— Тимоти?

— Я за, — сказал Эйвери. — А что, пирога точно больше нет?

Нотт отмахнулся и с любопытством посмотрел на Риддла:

— Том, ты ни слова еще не сказал. Ты не согласен?

Риддл какое-то время молчал, потом вдруг сказал нечто совершенно неожиданное:

— Тимоти, я полагаю, пирог еще есть.

Никто не понял, к чему это было, но Том явно и не собирался объяснять. Вместо этого, подвинувшись к остальным, он коротким движением палочки наколдовал небольшую чашу, вылил в нее вино из бутылки и достал откуда-то пирог, тщательно завернутый в салфетку. Потом оглядел всех и позвал:

— Тони!

— Что? — Долохов обернулся, все еще ухмыляясь.

— Иди сюда...

Флинт изумленно моргал, наблюдая за священнодействиями Тома, Розье прищурился, Нотт хотел было что-то спросить, но не решился. Один только Эйвери, кажется, не задавался вопросами, с вожделением глядя на пирог.

А Том уже успел разломать его на семь примерно равных частей и теперь, обмакнув каждую в вино, принялся раздавать всем по кругу. "Прикольно придумано", — одобрил Нотт, принимая свою часть. Один только Долохов посмотрел как-то странно, хмыкнул и сказал:

— Ой, Томми, Томми...

Но кусок пирога взял.

А я даже немного протрезвел. Обычная подростковая игра в эту минуту превратилась в нечто большее. Мы разделили хлеб и вино, как будто заключили незримый союз. Никто из нас не знал, что он значит и что нам принесет — но было тревожно и весело одновременно. Розье слизывал вино с пальцев, Нотт был торжественно-серьезен, а Том...

А Том Риддл, раздав нам пирог, опять отодвинулся в тень и принялся выкладывать из лепестков боярышника сложный и непонятный узор.

  Глава 23

На следующее утро после Вальпургиевой ночи у нас жутко болела голова. Жиденький чай за завтраком совершенно не помогал.

После завтрака Долохов перехватил Диппета и протянул ему свиток пергамента с письменной просьбой об отчислении. Диппет сначала недоумевающе посмотрел на него, потом позвал Слагхорна. Когда мы уходили на урок, эти трое все еще стояли у преподавательского стола. Судя по жестикуляции, директор и декан пытались переубедить Долохова, но тот не желал ничего слушать.

Позже я проходил по коридору и увидел его в окно. Закинув на плечо рюкзак со скудными пожитками, Тони легкой походкой шел по дорожке к школьным воротам. Прингл отпер замок, толкнул тяжелую кованую створку. Не знаю, сказал ли он что-нибудь на прощание. Во всяком случае, Долохов даже не обернулся, чтоб посмотреть на Хогвартс.