Игроки

– Так, это как? – прикинулся непонимающим Олег, пытаясь увидеть хоть что-нибудь из транслируемого на спортивном канале поединка по боям без правил.

– Вот так, ничего не делая.

Ирина совершила стремительный рывок к журнальному столику, и Олег не успел помешать ей завладеть пультом. Погасший экран убедительно давал понять, что на этот раз от разговора уклониться не получится.

– Я же только с работы, – он постарался воззвать к благоразумию супруги, – сутки отпахал, можно меня хотя бы сегодня не трогать?

– Кого ты пахал? Диван в каптерке? – возмутилась Ирина, – у тебя ведь что здесь, что на работе, разницы нет никакой, ты ведь только дрыхнешь.

– Ну ладно уж, нет никакой разницы, – попытался возразить Олег, – там ведь работа.

– Ну да, – Ирина кивнула, – здесь ты со мной спишь, а там сам с собой, вот и вся разница. Это что за работа такая, охранником для здорового мужика? Чего там на этом вашем ЖБИ вообще охранять можно?

– Вот ЖБИ и охраняем, – Олегу стало обидно, что жена так пренебрежительно относится к его труду, – и нормальная работа у меня, график хороший. Сутки через трое, где ты еще найдешь?

– Сутки через трое, – жена явно была не согласна с его мнением, – так у тебя и зарплата – сутки через трое. Ты знаешь, сколько пачка памперсов стоит? А коляска?

– А что коляска? – удивился Олег, – коляску же мы купили. Еще одну надо?

– Нет, Олежа, еще одну не надо, – жена устало опустилась рядом с ним на диван. На всякий случай Олег отодвинулся немного в сторону, – ты знаешь, что я на коляску у мамы денег занимала? А то, что я отдать обещала, это ты знаешь?

– Ну так не надо было, – Олег с удовольствием бы отодвинулся еще дальше, но уже упирался в подлокотник, – сами бы выкрутились.

– Олег, устала я выкручиваться уже, – совсем беззлобно произнесла Ирина, – сил уже нет, честно тебе скажу. Ладно, вдвоем, когда были, а сейчас как? Ребенку ты объяснять будешь, что ни на что денег нет, потому как папе нравится три дня подряд на выходном быть?

– Не в деньгах счастье, – Олег сам никогда в эту фразу не верил, но сейчас других вариантов защиты у него не нашлось, – объясню как-нибудь.

Поняв бессмысленность разговора, Ирина вышла из комнаты и вскоре ожесточенно загремела кастрюлями на кухне. «Сейчас ведь Никитку разбудит», – с тоской подумал Олег, и действительно, через несколько мгновений квартира наполнилась пронзительным детским плачем. Еще разок громыхнув на кухне чем-то тяжелым и, похоже, чугунным, Ирина демонстративно неторопливо прошла в спальню. Вскоре в квартире вновь стало тихо. В принципе, можно было вновь включить телевизор и еще часок-другой посмотреть бои без правил, но настроение было испорчено. Натянув стоптанные кроссовки и ничего не сказав жене, Олег вышел из квартиры.

…

Единственное окно комнаты выходило на западную сторону и летними солнечными вечерами оно бывало освещено тем ярко-рыжим, насыщенным, но мягким светом, который бывает только на рассвете или перед самым закатом. Вот и сейчас солнечные лучи, проходя через незашторенное окно бесцеремонно ласкали обнаженную грудь супруги Дмитрия Евгеньевича, придавая ей сходство с крупным спелым апельсином, точнее сразу с двумя апельсинами. Хлыстов положил ладонь жене на грудь, и его рука тоже окрасилась в оранжевый цвет.

– Я сегодня был у Савицкого, – Дмитрий Евгеньевич счел, что сейчас самое подходящее время для начала разговора.

– А то я не знаю, – снисходительно улыбнулась супруга.

– Ну да, живу в обстановке тотального контроля, – притворно вздохнул Хлыстов.

– Еще неизвестно, кто кого контролирует, – отозвалась жена и перекатилась на живот.

Теперь солнечные лучи широкой оранжевой полосой ложились ей на спину. Дмитрий Евгеньевич подумал, что минут через десять, если супруга останется неподвижной, а солнце сместится еще немного на запад, то полоска света будет падать прямо на ягодицы его ненаглядной, от чего те превратятся в две аппетитные оранжевые дыни. Хлыстову тут же стало стыдно из-за пошлости своих мыслей и он смущенно пробормотал:

– Ну перестань, я же тебе полностью доверяю.

– Ага, именно поэтому ты устроил меня на место секретарши у этого вашего Савицкого. Потому что он старый и ты можешь не опасаться посягательств на мою невинность.

На самом деле двадцатишестилетняя Ксюшенька уже десять лет как могла не опасаться посягательств на свою невинность, ввиду утраты таковой еще в то время, когда она была самой красивой ученицей десятого «Б» класса, но смысл ее высказывания был Хлыстову понятен.

– Ты в курсе, что он постоянно пялится на мою попу? – Ксюша перевернулась на бок и подложила руку под голову, – я пару раз оглядывалась, когда выходила из кабинета, так он аж прям шею вытягивал из-за монитора, чтоб рассмотреть получше, а когда понял, что я заметила, покраснел, знаешь, как Сеньор Помидор. Помнишь, мультик такой был? Я когда-то давно смотрела, еще когда совсем мелкой была.

– Ну да, про Чиполино, – рассеянно отозвался Хлыстов, не зная, как перейти к сути разговора.