Игроки

В то мгновение, когда его конь рухнул на подрубленные передние ноги, Павел успел соскочить из седла и продолжил схватку уже пешим. Несколько сарацинских воинов схватились с ним разом. Павел успел уклониться и острие меча просвистело прямо перед его носом, ответным ударом он рубанул противника по плечу и тут же сам почувствовал боль в правом боку. Отпрыгнув в сторону, он едва ушел от следующего удара, крутанулся вокруг своей оси и широким взмахом меча снес сарацину голову. Изо рта Павла вырвался торжествующий рык победителя, и в то же мгновение грудь ему побило копье, напавшего сзади магометанина. Все, на что еще хватало его сил, это сжимать в руке ставший вдруг необыкновенно тяжелым меч. Пошевелить рукой или хоть как-то защититься от подскочившего к нему смуглого, обнаженного по пояс воина с длинным мечом Павел уже не мог. Воин ударил мечом наотмашь, слева направо. Павел видел, как рассекает воздух тяжелый клинок, и за мгновение до того, как лезвие коснулось его шеи, а потом пошло дальше, он успел улыбнуться.

Ему было чему радоваться. Ведь скоро он опять будет вместе со своей женой. Со своей Марией.

– Мы оба умерли девятого июня семьсот двадцать первого года, в день, когда войско Принципса Эда разбило армию сарацин под Тулузой, – Павел залпом допил вино, – вот только вместе мы так и не оказались.

– Мы всё время были рядом, – Мария с грустью смотрела на того, кто когда-то был ее мужем.

– Рядом, но не вместе! – гневно отозвался Павел, – а мне кажется мы заслужили эту маленькую милость. Разве не так?

– Теперь все равно ничего не исправить, – покачала головой Мария, – в особенности теперь.

– А мне так не кажется. Если я смог стать человеком, то почему ты не сможешь сделать этого?

– Что? – Мария испуганно отшатнулась.

– Что? – усмехнулся Павел, – поверь мне, это не так уж и страшно. Конечно, человеческая жизнь, особенно в этой стране, имеет немало недостатков, но ведь есть и достоинства. Про алкоголь ты и так знаешь, но ведь кое-что еще. Представляешь, – Павел наклонился вперед, почти дотягиваясь губами до лица Марии и заговорил шепотом, – сегодня утром у меня была эрекция.

– О, господи, – изумленно выдохнула Мария.

– Вот он здесь как раз не причем. Это естественное свойство мужского организма. Человеческого мужского организма, – уточнил Павел. А человеческий женский организм способен ощутить…

– Я знаю, я видела это в своих воспоминаниях. Мне кажется, я даже сумела тогда что-то почувствовать.

– Вот! Представляешь, что ты ощутишь, когда это будет на самом деле?

– Прекрати, – она засмеялась, – ты меня совсем в краску вогнал.

– Не обманывай, ангелы не краснеют, разве что, когда отчитываются перед Ним. Кстати, если ты вновь станешь человеком, то к тебе наверняка вернулся твои веснушки. Скажу по секрету, они тебе очень к лицу.

Мария некоторое время молчала, не зная, что ответить. Наконец, она призналась.

– Мне страшно. Мне очень страшно.

Павел вздохнул.

– Я понимаю. Когда я увидел, что перья осыпаются к моим ногам, на какое-то время мне показалось, что смысл моего существования потерян. Но сейчас я вновь вижу его, этот смысл. Сейчас он прямо передо мной, через столик, я могу протянуть руку и дотронуться, даже поцеловать. Но только с тобой вместе мы можем сделать так, что этот смысл станет реальностью для нас обоих.

Мария потыкала разворошила листья салата в тарелке, выловила в зеленых дебрях одинокую креветку и отправила в рот, после чего запила вином.

– Что, если его гнев окажется гораздо сильнее? Какое тогда наказание Он сможет придумать.

– Ты же знаешь, как Он любит во всем порядок. За одинаковые проступки и наказания должны быть одинаковы. Он всегда нас этому учил.

– Ты знаешь, Он поручил мне завершить то, что не сделал ты, – она промокнула губы салфеткой, – я должна сделать так, чтобы эта женщина умерла.

– Женщина и ее нерожденный ребенок, – сухо уточнил Павел.

– Да, женщина и ее нерожденный ребенок, – согласилась Мария, – она бросила салфетку прямо в тарелку с салатом. – Я вот подумала, нас же, таких как мы, у Него много.

– Легионы, – кивнул Павел, – целое воинство.

– Ну да, легионы у Него, легионы у того, с кем Он борется… В любом случае, если Он решил, что эта женщина должна умереть, значит она умрет, исполнитель найдется.

– Да уж, свобода воли, это не то, что ценится в ангеле.

– Поверь, в людях это качество ценится еще меньше. Так вот, она умрет, и мое мнение, Павел, таково, – она бросила короткий взгляд на человека, сидящего напротив, и опустила глаза, уставившись на мятую салфетку, – бороться за ее жизнь не имеет смысла. Так же как пытаться Его переубедить. Он своих решений менять не любит, ты знаешь.

– Вот как? – в возгласе Павла прозвучало разочарование.

– Да, именно так и никак иначе, – жестко ответила Мария и уже мягче добавила, – но раз это неизбежно, то пусть эта неизбежность свершится чьими-то другими руками. Во всяком случае, не моими. Я не буду убивать эту женщину.

Павел замер, не в силах поверить услышанному, потом на его лице появилась улыбка. Он хотел было что-то сказать Марии, но она опередила его.