Игроки и жертвы

— Ужасно, да, — кивнула я, глядя ему прямо в глаза, — но, если бы в эту же секунду кто-то захотел разжечь вашу ненависть ко мне или к кому-то из вас, они бы точно так же сфабриковали "правду". Вспомните, за эти годы когда были разные ситуации и времена, он всегда оставался здесь, на этом заводе, для вас всех. Мог бы кинуть, вывести деньги и уехать, а он здесь! Работает, живет. И да, — я зло подняла голову, — если уж вам так это интересно — спит со мной! А уж как и в каких позах — это наше и только наше дело! — голос звенел от сдерживаемых чувств.

От этих слов рабочие враз кто-то покраснел, кто-то отвел глаза, кто-то сдержал невольную улыбку. Атмосфера менялась, я чувствовала это кожей. Злилась, чувствовала, как дрожат руки, но заставила смотреть себя прямо и гордо. Пусть думают, что хотят — хуже уже не станет.

Михаил Игнатьевич, до сих пор красный от смущения и стыда, тяжело вздохнул, наконец, кивая, и тихо, но громко для всех, проговорил:

— Виноват, Кирилл Алексеевич… Агата, — слова давались ему с трудом. — За годы всякое бывало… А в этот раз, прости, сам не подумал, как все на самом деле повернуть могут… Я… я просто… поверил… Вы дрожите, Агата, — он накинул мне на плечи свою спецовку.

— В порядке все, Миша, — спокойно ответил Кирилл, стараясь одной рукой остановить кровь из носа, второй, все крепче обнимая меня. Его рука тоже дрожала.

Рабочие, собравшиеся вокруг, словно медленно приходили в себя после эмоционального шока. На лицах отражалась смесь облегчения и задумчивости, кто-то смотрел с уважением, кто-то, в растерянности, уже отворачивался, словно стараясь переварить произошедшее наедине.

— Давайте работать, — произнес Кирилл, и голос его, звучавший теперь уверенно и спокойно, наполнил пространство знакомой уверенностью, как будто возвращая людей к привычной жизни.

Толпа медленно начинала расходиться, около нас оставались только охрана, руководители и растерянный рабочий.

— Иди, Миш, — спокойствию голоса Кирилла можно было только позавидовать, — у тебя смена начинается.

— Мне теперь заявление писать? — тихо спросил тот.

— Я тебя разве отпущу? — ответил Кирилл. — Иди работать, а не дурака валять.

Михаил Игнатьевич замер на секунду, словно не веря своим ушам. В его взгляде читалось облегчение, смешанное с глубокой благодарностью, но он сдержанно кивнул, тихо ответив:

— Спасибо, Кирилл Алексеевич. Не подведу.

Кирилл слегка кивнул, давая понять, что разговор окончен, и Михаил, все ещё в смятении, развернулся и направился к своему цеху. Его спина была напряжена, как будто он всё ещё переживал произошедшее, но в его шаге ощущалась тень спокойствия.

Когда он ушел, Кирилл медленно выдохнул, не убирая руку с моего плеча. На лице его было сосредоточенное выражение, как будто он взвешивал последствия каждой своей реакции, каждого сказанного слова. Охрана и руководители, оставшиеся с нами, казалось, ждали его дальнейших указаний, но Кирилл вместо этого повернулся ко мне.

— Ты как? — спросил едва слышно.

— Лучше, чем ты, — я задела его разбитое лицо.

— Ух, — влезла Илона, — да у вас тут прям сериал мексиканский. Я б лучше не придумала! Кадры вышли — зашатаешься. Вас столько на видео снимали, что мне уже ничего делать не надо….

— Заткнись, Илона! — рыкнул на нее Кирилл, укутывая меня в спецовку Михаила. — Пошли обратно, — он повернулся к сопровождающему главному инженеру, — отменяй аппаратное.

— Нет! — возразила я, — нет. Кирилл, людям нужны объяснения. Твоим людям. Мы их дадим…. Без камер, без журналистов.

— Хватит на сегодня с тебя, — возразил он. — Достаточно, Агата.

— Это мне решать, не тебе, — возразила тихо, глядя на него снизу вверх.

Кирилл сжал губы, явно сдерживая всплеск эмоций, но, встретившись со мной взглядом, всё-таки медленно выдохнул, отступая.

— Она права, Кир, — сквозь зубы пробормотала Илона, — у вас отлично получается.

Обратно к заводоуправлению шли молча. У меня слегка кружилась голова, но не от пережитого шока, а от своей реакции на него. Я не готовила речь, не планировала ничего подобного. Я просто…. Говорила. Защищала. Кого? Себя? нет…. Напали не на меня, напали на Кирилла. И напали за дело. За то, что он на самом деле сделал.

Если бы моя реакция была расчетливо планируемым шагом — я бы это поняла, мы каждый играли свою роль. Но когда эта роль вдруг стала не только ролью?

Я планировала выступить на аппаратном, с четко заготовленной речью по плану, понимая и зная, что именно должна говорить — это уже не раз и не два обсуждалось с Илоной и Киром. Но здесь и сейчас все произошло настолько быстро, что моя реакция не была расчётом. Тогда что заставило меня действовать так?

Краем глаза я видела, что Кир хочет подойти ближе, но Илона не дала ему это сделать, схватив за руку, и я была ей благодарна за это.

Я достала свой телефон и посмотрела время — было начало девятого.

— Агата… — Кирилл все-таки задел меня за локоть, — давай перенесем…

— Кир, — достаточно жестко ответила я, — я перенесла свою оперативку в штабе на 11, ради твоей, давай не будем менять планы на ходу. Как показала практика, мы готовы уже ко всему.