Игрожур. Великий русский роман про игры

От первого до последнего слова выдуманное Гноем интервью с ребятами из студии Blizzard произвело эффект разорвавшейся бомбы. Читатели слали пачки писем и даже телеграмм, восхищаясь непримиримой позицией руководителя любимой студии и радуясь эксклюзивному анонсу русских версий несуществующих игр. Наташа по прозвищу Диана устроила Гною дополнительную сверхплановую истерику в тональности «на твоём месте должна была быть я». Полчища эстетствующих педрил в бессильной злобе грызли форумы «Мании страны навигаторов», уверяя, что интервью является фальшивкой, а существование Starcraft RPG и Diablo III (и тем более IV) не подтверждается ни одним другим источником. На педрил спускали Фельдмаршала, бравшего субъективистов измором: он генерировал простыни нечитаемого текста, делая осмысленные ответные высказывания невозможными. В редакции царила атмосфера ликования и алкоголизма – Юрик был героем, его хлопали по плечу, душили в потных тельняшечных объятиях и называли ударником социалистического труда. Игорёк радовался со всеми, но нехорошо поблескивал в сторону Гноя глазами и шевелил губами, словно читая заклинания.

Слава Тёмного Черепа докатилась до самой Америки: из студии Blizzard пришло письмо с непонятным заголовком CEASE AND DESIST. Его сначала долго не мог перевести Дристохватов, а потом загадил кабачковой икрой главный редактор – что там курлыкали тупые близы (так, с ударением на последний слог, Гной стал панибратски называть своих недавних собеседников), так и осталось неизвестным.

Пару раз Игорёк пытался вбросить в Поплавского мысль о том, что любопытно было бы послушать запись разговора, но неизменно натыкался на отповедь:

– Пусть эстеты слушают, на! Рабочая смекалка, на! Отставить! На! Доверие к боевому товарищу суть первоочередной принцип устава патрульно-постовой службы!

Игорёк отступался, но не отступал. Поплавский, правда, зациклился на ложно понимаемой товарищеской взаимовыручке и тоже позиций не сдавал. Наступил так называемый цугцванг.

Вскоре после публикации интервью Юрик стал задумываться о двух вещах: можно ли взлететь в объективной журналистике выше, чем он, и можно ли проштрафиться так, чтобы вылететь из журнала не понарошку, а с пресловутым волчьим билетом.

Неожиданные ответы на оба эти вопроса он получил очень скоро.

«Мания страны навигаторов» пребывала в своём обычном анабиозе между выходом номеров журнала, поэтому Гной от скуки начал почитывать запретное издание GAME.COM, которое далекая от идеалов подлинной объективности Диана коллекционировала. Поначалу Юрик ничего не понимал, страдал головными болями и тошнотой, ненавидел себя и продолжал самоистязание только потому, что чувствовал собственную неуязвимость и безнаказанность. Со временем, однако, яд эстетства начал распространяться по организму: педрильские тексты ненавистного журнала оказались как бы с двойным дном. На этом дне Юрик обнаружил упоминание модного романа писателя Сорокина «Голубое сало» и сначала привычно скривился – ни один хороший роман такими паскудными словами называться не мог. Нет чтобы назвать нормально: «Атака космических вурдалаков»! Или там «Звёздный маразм»!.. О чём конкретно шла речь в «Голубом сале», понять было нельзя – судя по эстетским причитаниям, там творились какие-то извращения и обильно цитировалась русская литература, с которой у Гноя были сложные (хотя на самом деле очень простые) взаимоотношения. Тьфу, короче. Дрянь. Насрать и растереть, как любили говорить друзья Леши Корявого.

Однажды Гной обнаружил себя на кассе магазина «Библио-глобус»: в руке у него была неприятного вида книжонка. На белой обложке красовался портрет какого-то бомжеватого деда. «Голубое сало», – прочитал он название только что купленного произведения и крупно затрясся.

Это были уже не шутки. Юрик испуганно огляделся по сторонам, ожидая материализации хохочущего Игорька – ничем иным, кроме козней объективного журналиста, такой срам объяснить было невозможно. Не мог же он сам, в здравом уме…

– Молодой человек, очередь не задерживаем, – гавкнул кто-то у него за спиной.

Гной вылетел из магазина, ища глазами урну – от эстетской книги необходимо было срочно избавиться. Это оказалось намного сложнее, чем должно было быть: колдовской манускрипт не хотел никуда деваться, жег руки и наводил Юрика то на наряд милиции, всегда готовый к взиманию с граждан пошлины за отсутствие столичной регистрации, то на трущихся вокруг урны гопников, нездорово оживлявшихся при виде чухана с книженцией. Измученный Гной спустился в метро, сел на «Площади революции» в первый попавшийся поезд, технично «забыл» книгу на сиденье и выскочил на следующей станции. Настроение сразу улучшилось. «Врёшь! Не возьмёшь!» – бормотал Гной и вполсилы крутил сатанинскому манускрипту дули.

– Сынок… – проблеял кто-то за спиной.

Юрик вскинулся и уставился в пустоту – за ним никого не было!.. Не успев толком испугаться, он перевёл взгляд на полметра ниже и увидел скрюченную бабку в щегольском берете.

– Денег нет, – раздражённо рявкнул игровой журналист.