Игрушки для императоров 2. Иллюзия выбора

Дом. Сказочное место, куда ему закрыта дорога. Он не был там много лет, и вряд ли когда-нибудь побывает. Не с официальным визитом, не ради переговоров, а просто отдохнуть, полюбоваться красотами, душевно, посидеть. Проехаться по местам, где провёл детство. Порыбачить на Волге, достав старинную дедову надувную лодку. Пожарить шашлычок на открытой полянке среди лесочка под светлым голубым небом. Похлопать обнаглевших до безобразия комаров…

Мечты!

Его жизнь навсегда связана с этой планетой. Её судьба давно стала его судьбой. Более того, он сам творит судьбы, и свою, и планеты, уже много лет. Но любил он это место не только за красоту и свежесть, оно обладало ещё одним незаменимым качеством, благодаря которому именно этот сквер среди множества прочих был избран в качестве любимого. Речь идёт о памятнике нелатинскому писателю Эрнесто Хемингуэю в самом центре сквера, обнесённому невысокой декоративной оградкой.

Мало кто из гуляющих здесь людей знает, кто такой Хемингуэй, ещё меньше его читало. Слова «Старик и море» у подавляющего большинства обывателей вызовут ассоциации абстрактного моря и абстрактного старика. Он и сам, если честно, не читал, некогда было. Но главное в памятнике не человек, а постамент. На самом деле это мощнейшая установка электронного подавления, смонтированная здесь на случай войны или переворота. Таких установок в городе много, на каждом шагу, но сочетание функциональности и красоты сквера дали Сергею ощущение незабываемой полноты, без которой нет полноценного уюта.

Все установки включаются нажатием единственной кнопки, расположенной в подземном бункере Золотого дворца. Каждую из них по отдельности можно включить специальным электронным ключом, принадлежащим лично главе государства. Юридически, конечно, принадлежащим только ей, практически неё уже много лет нет от него секретов, и он всячески пользуется благами небожителей, не являясь небожителем сам.

Сергей обернулся и участливо улыбнулся пыхтящей от злости Даниеле. Ничего, пусть позлится, шавка! Он не знал, сколько на нём следящей аппаратуры, какие «жучки» удаётся выключить с помощью обычных средств подавления, какие нет. Памятник же выключал всё. И она ничего, абсолютно ничего не могла с этим поделать! Палец нащупал в кармане переключатель ключа, заранее выставленного на малую мощность, метров на сто в радиусе. Раздался еле слышимый щелчок, и звук, идущий на барабанную перепонку от встроенной в ухо кольцевой мембраны, в фоновом режиме транслирующий переговоры его охраны на оперативных каналах, замолчал. Как и вся электроника в зоне подавления.

Обыватели вокруг всполошились — в один момент отказали все навигаторы, все внешние функции браслетов и системы связи. По статистике в любой момент времени в сетях сидит около половины жителей королевства, с кем-то разговаривая, ведя поиск, слушая радио и делая много чего ещё. Сорок процентов оставшихся эксплуатируют приборы в ждущем режиме, и только одна десятая населения может не заметить, как где-то что-то отключили. Сергей про себя усмехнулся — переживут!

— Её высочество заменила ангелочков собственными людьми, — произнёс он, вдыхая воздух полной грудью. В данный момент не существовало силы, способной записать или передать куда-либо их разговор, а губы, по которым можно что-то почитать, были прикрыты специальным воротом, придуманным им самим для подобных бесед и надеваемым перед оными — ибо голограмму перед лицом повесить было так же невозможно.

— Утечка? — задумчиво спросил боец.

Сергей отрицательно покачал головой.

— Скорее перестраховка. Она что-то подозревает, но это лишь необоснованные подозрения. В случае утечки она повела бы себя по-другому.

— Понятно. И что теперь делать, сеньор?

— Приказ тот же. Лишь небольшая поправка. Открывать огонь только если гвардейцы первыми начнут стрелять в бандитов. Или с их стороны последует недвусмысленная провокация. Это не ангелочки, мы не можем стрелять в своих, какие бы интересы за этим ни стояли.

— А если они всё же откроют огонь? — Габриель опасно прищурился.

— Если откроют, мы не властны перед обстоятельствами.

Пауза. По лицу Габриеля нельзя было понять ничего, но Сергей знал, что творится у того в душе.

— Прости, мне самому тяжело. Но их необходимо остановить.

Габриель понимал. Опытный боец, не первый год варится в этой каше, привык ко всякому. Но если Сергей не объяснится с ним сейчас по душам, а спустит команду стрелять в своих сверху, не сможет больше рассчитывать на него и его взвод. На их преданность. А, возможно, и на остальные подразделения своей службы.

— Понимаю.

— Всё-таки рассчитываю, она одумается, — продолжил он. — Всему есть предел.

Помолчали.

— Ну, пока это всё, пока свободны. Весь взвод, кроме Диего. К Диего у меня разговор. — Сергей недобро усмехнулся. — До завтра.

— Так точно, сеньор, до завтра, — усмехнулся старый гвардеец

Боец откозырнул и побрёл к машине. Сергей же присел на лавочку, хмурясь от тяжёлых раздумий. Стрелять в своих? На самом деле приказ был отдан ещё вчера, и это полностью заслуга корпуса, что ангелочков не считают «своими».