Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

Но что ты думаешь, дорогая! Иду к ним утром, под прикрытием сока и кофе, решила выяснить, что да как, так она лежит на софе. В отдельной комнате! Значит, спали не вместе. «Вот неудача», – подумала я…

А что он?

Он, скажу тебе, выглядит на все сто. Вчера в темноте-то я не особенно разглядела. А сегодня вышел на крыльцо, поприветствовал меня, и я пропала…

Глаза ясные, что небо сейчас над нами, белозубая улыбка, тело под рубашкой… ой! Подожди, они выходят из домика… Так, идут к шезлонгам. Оба в халатах.

Смотрю, смотрю, я не пропущу не одной детали, будь спокойна.

Женщина подошла к воде и тронула ее ножкой. Засмеялась, смотрит на своего спутника. Он снял халат, бросил его на шезлонг… ой… Что? Он обнажен. Я так давно не видела мужчин, подожди, у меня дыхание перехватило! Наконец-то он повязал полотенце на бедра, ух ты!.. Лег. Смотрит на нее. Она подвинула шезлонг ближе, села. Не может быть… Я не верю глазам. Он потянул за пояс халата и развязал его. Халат падает. Да, и она топлесс. Ух ты! Грудь-то какая красивая! Знаешь, у меня такая же была, именно такая. С высоко поднятыми сосками, размер третий, не больше.

Кларисса, я тебе все рассказываю. Сейчас он просто смотрит на нее. Лежит на боку и не сводит глаз. Женщина прилегла рядом на спину. Он протянул руку и провел пальцами по ложбинке между грудями. Да, так нежно. С ума сойти!

Он ей что-то говорит, она приподняла голову, смотрит на бассейн. Видимо, он предлагает ей окунуться. Точно, они встали. Он первым опускается в воду, ныряет с головой. Протягивает руки, она медленно спускается по ступеням. Сейчас они окунулись оба, вынырнули. Он сажает ее на бортик. О! О! Я не молчу! Я просто не могу описать, что чувствую. Он слизывает воду с ее сосков. Я сейчас умру, Кларисса. Мое сердце не выдержит…

– Гай, – голос Софии дрожал от возбуждения, – подожди! Мне кажется, что за нами наблюдают…

Он оторвал губы от ее груди и по-ребячьи рассмеялся:

– И очень давно, моя дорогая!

София испуганно оттолкнула Гая:

– Ты знал и молчал!

– Хотел доставить удовольствие одинокой старушке и ее подруге, которая слушает доклад с наблюдательного пункта в прямом эфире!

– Ах ты мерзавец! – возмущенная София легко шлепнула его по щеке. – Ты извращенец?!

– Конечно, можно подумать, ты не догадывалась? – Гай, отступив на шаг, погрузился под воду.

Женщина огляделась, в поисках притаившейся хозяйки. На втором этаже коттеджа дрогнули занавески. Вот она!

– Кларисса, я не молчу! Я все тебе рассказываю. Она шлепнула его по щеке, словно они ругаются. Женщина оглядывается. Ой! Она взглянула прямо в мое окно. Может быть, она догадалась?

Да, видимо так, она поднимается и идет, голая, садится на шезлонг. Фигурка у нее, скажу тебе, отменная.

Мужчина все еще в воде, лежит на поверхности, лицом к солнцу. Да, я его вижу полностью! Да. Я не могу сфотографировать, камера телефона не возьмет все подробности. Так… он тоже выходит из воды и… что это? Что это значит?

Я не молчу, не молчу!! Я не понимаю… Он только что помахал мне рукой, но я же в глубине комнаты… Он именно ко мне обращается, сейчас он сделал жест, как будто фокусирует бинокль, и поднял большой палец вверх. Извини, у меня нет слов… Я позже перезвоню.

Агнесса в недоумении отключилась и присела на пол, словно ее действительно можно было видеть снаружи. Через несколько мгновений приподнялась на корточках и осторожно выглянула, надеясь, что мужчина больше не смотрит в ее окно.

На шезлонгах уже никого не было.

Они шли по набережной парка Бурже в сторону центра. День близился к полудню, солнечные лучи нещадно палили землю. Увидев спрятавшуюся в тени дикого винограда скамейку, Гай предложил Софии присесть.

– Вот любопытная сорока, не дала нам спокойно позагорать, – сокрушалась женщина.

– А мне жаль, что ты отказалась заняться со мной любовью на мягкой травке ее газона. Кто знает, возможно, это событие стало бы последним запоминающимся в жизни старушки.

София вспыхнула. Нет, на такие провокации она не способна.

– Вот если бы за нами наблюдал неувядающий старикан, тогда да, я бы допустила тебя к телу.

– Какой же я глупец! Знай я раньше твою благосклонность к пожилым мужчинам, нашел бы другого хозяина дома.

Оба рассмеялись. Они в самого утра старались вести себя непринужденно и беззаботно. Словно договорились заранее не думать о завтрашнем дне.

– Гай, почему я ничего не знаю о тебе? Кто ты, откуда, кто твои родители, живы ли они?

– Много вопросов, рассказ может затянуться. Я отвечу на них, но вначале позволь узнать, кто такой Владимир? Ты повторяла это имя, пока спала.

София улыбнулась:

– Владимиром звали моего отца. Он умер, когда я еще была ребенком. Я до сих пор часто разговариваю с ним, спрашиваю совета, и, мне кажется, получаю его.

– Я видел его смутный образ в твоих снах. Он всегда в темном…

– Да, он был настоятелем небольшого прихода под Воронежем.

– Священник?!

София не поняла, что он имел в виду эти странным вопросом.

Гай несколько мгновений сидел молча, закрыв глаза. Словно он обратился внутрь собственного сознания в поисках ответа на прозвучавший вопрос– утверждение.

Потом продолжил: