Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков

«Привет, ханни Элена!

Если ты наслаждаешься сейчас этими строками, то с большей вероятностью я уже отошел в мир иной, о чем ни секунды не жалею. Почему – сейчас поймешь и сделаешь собственные выводы, если не глупая! А ты была всегда умной, понятливой девочкой, поэтому я с удовольствием оставил время, чтобы обратиться к тебе в последний раз. Кто, кроме родственной души может меня понять? Только не делай удивленных глаз, прочитав слово „родственная“! Да, ты всегда стояла на той же ступеньке, что и я, только вряд ли догадывалась об этом. Правда, мы были по разную сторону зеркала, разделяющего Свет и Тьму».

Он сразу разграничил положения вещей. Зачем?

«Знаешь, Элен, что слаще всего в жизни? Нет, не то, что ты сейчас подумала! Слаще всего – дергать за ниточки, поднимая безвольные конечности, влезать в чужую голову и заполнять ее своими мыслями и желаниями, заставляя никчемных существ исполнять любую прихоть и каприз Хозяина, то есть меня».

Боже мой! Гай действительно обладал даром внушения, но сейчас он представляется законченным прохвостом.

Чем дальше она читала, тем больше недоумевала.

«Но всему приходит конец, Элен. И мое тело, испытавшее все на свете наслаждения, устало, оно умирает по простой причине, что отравлено средствами, которые я применял все в большей дозе, чтобы продлить свое существование в мире волшебных грез и сладких фантазий, подсознательно спасаясь от присутствия в реальности. Таким образом, я старался восстановить равновесие и не дать ему полностью овладеть мною».

София догадалась. Элен знала об одержимости Гая другой сущностью. Но не догадывалась о главном: Другой всегда был под контролем благодаря кольцу, что сейчас лежит у Софии в сумочки и которое через полчаса вернется к Элен Коллинз. Но почему Гай сознательно ухудшает мнение о себе? Он словно специально утверждает Элен в мысли, что является исчадием ада, что ненавидел Томаса… Зачем он это делает? Боится разрушить мир фантазий, в котором Элен существовала десять лет и куда затащила своего мужа?

Не хочет ее разочаровывать, ущемлять самолюбие? Не дать почувствовать вину? Раскаяться?

Видимо, так…

Такси свернуло в лес. Сквозь величественные кроны янтарных сосен на покрытую мхом землю падали солнечные лучи, освещающие крохотные лужайки-островки, поросшие низкорослым кустарником. Сосновая роща предваряла ухоженный парковый ансамбль. Словно по линейке расчерченные тисовые и кипарисовые аллеи образовывали затейливый геометрический узор, который из-за мчащейся на скорости машины Софии не удавалось отследить.

– Сейчас вас ждет потрясающее зрелище, приготовьтесь, – шепнул вновь подавший признаки жизни адвокат.

София улыбнулась.

«Подхалим».

Но Людвиг оказался прав. Стоило машине свернуть из боковой аллеи к поместью, как она замерла от восхищения.

Огромный фонтан, бьющий посреди прямоугольного пруда, устремлял высоко в небо потоки воды. На солнце падающие капли искрились подобно кристаллам «Сваровски», создавая вокруг струи радужный ореол.

– Это еще что. Смотрите вперед! Перед вами Торнбери.

София неоднократно посещала старинные замки во Франции и Германии. В Англии побывала в королевских покоях в Хемптон-корте и Кенсингстоне. Она еще ни разу не была гостем в особняках, находящихся в частном владении.

Величественный фасад двухэтажного дома в стиле скучного классицизма был украшен изящным дорийским портиком, над ним располагался просторный балкон, уставленный цветущими вазонами. В задней части дома, в отдельном крыле, угадывалась оранжерея. Лучи закатного солнца, пробивающиеся пучками сквозь облака, окрасили золотом массивные колоны, мраморные цветники с геранью, отражались в оконных стеклах. Казалось, дом живой и светится множеством глаз.